since writing is now outdated (с)
Название: Первый мститель 2.5: Поиски Зимнего Солдата
Глава: 1. Непредумышленное свидание
Автор: Djulian-of-Amberus
Фэндом: Первый мститель: Другая война(Captain America: Winter Soldier)
Размер: мини (около 6.500 слов)
Рейтинг: G
Жанр: джен, AU
Персонажи: Стивен Роджерс, Наташа Романова, остальные упоминаются либо мимоходом
Предупреждения: на грани с гетом тут всё происходит, на самом-то деле.
От автора: уф, понеслась. Не успел я закончить "Острова Сварога", как тут же возникла идея о расширении вселенной. Вслед за "Явлением Страха" идёт прямое продолжение фильма "Капитан Америка: Зимний солдат", закончившегося на том моменте, что Стив Роджерс и Наташа Романова пошли в разные стороны, попрощавшись поцелуем в щёку. Чёрная Вдова залегла на дно, а Кэп продолжил искать своего друга, Баки Барнса. И, всё же, их пути вновь пересеклись в день окончания Второй Мировой. Ах да, чуть не забыл - эта страна не для стариков.
читать дальше2 сентября 2012 г.
Федеральный округ Колумбия, США. Цветочный магазин где-то в Вашингтоне.
Дверь открылась, зазвенели колокольчики. В маленькое, едва умещавшееся на двенадцати квадратных метрах, помещение зашла женщина лет тридцати. Одета она была в чёрные туфли без каблуков, синие, потёртые джинсы, бежевого цвета кофту с капюшоном, накинутым на голову, из-под которого едва виднелись тёмные, длинные, прямые волосы. О лице её ничего сказать толком было нельзя: большую часть его закрывали тёмные солнцезащитные очки. Фигуру распознать также не предоставлялось возможным: бесформенный костюм её скрывал практически полностью. Иначе говоря, если б даже кто-то и пытался её узнать, у него бы это определённо не получилось. Разве что по слишком уж характерному тембру слегка хрипловатого голоса, говорившего достаточно хорошо слышимым русским акцентом. Но у продавщицы, видимо, в этот день, было уже настолько много клиентов, что она заговорившую с ней не узнала.
- Вам что?
- Мне цветы дедушке, участнику Второй Мировой, подарить нужно. У вас розы есть?
- Розы есть. Только… Простите, а вы уверены, что вы дедушке их будете дарить?
- Более чем. Одну белую, если можно.
- Заворачивать надо?
- Не стоит.
- С вас три доллара.
- Держите.
Расплатившись с продавщицей и оставив ту в полнейшем недоумении, женщина покинула магазин. Путь её лежал к «дедушке». Аккуратно положив цветок на заднее сиденье автомобиля, арендованного по фальшивым документам, она сняла солнцезащитные очки и капюшон. Серые, глубокие, пристально смотревшие на дорогу глаза, слегка округлое лицо. Пристально вглядевшись, в ней с лёгкостью можно было бы опознать Наталью Романову, русскую некогда шпионку, служившую то ли в ФСБ, то ли в КГБ – что было, по сути, одной и той же спецслужбой, во всяком случае, для американцев, - а теперь супергероиню, участницу команды Мстителей. Правда, в данный момент положение дел было у неё, мягко скажем, не очень. После событий, именуемых не иначе как крахом Щита, за ней охотились тайные агенты Соединённых Штатов, которых она уже несколько недель водила за нос. Сейчас же она решила появиться буквально у них под носом – в столице государства.
Арлингтонское национальное кладбище.
Конечная цель визита Романовой в это время стояла рядом с могилой Джеймса Барнса. Голубоглазый, светловолосый мужчина без единой морщины на лице выглядел от силы лет на двадцать пять. И это впечатление лишь усиливалось его мягкими, ещё совсем юношескими чертами лица. То, что их обладателем была почти двухметровая груда мышц, не придавало его внешности какой-либо солидности: скорее, вносило в его восприятие окружающими лёгкий диссонанс. Одетый в синюю куртку поверх белой майки, чёрные, больше походившие на брюки, джинсы и коричневые ботинки, он молча стоял, пристально смотря в какую-то одному ему ведомую точку на могильной плите.
Трудно было найти в этот момент что-то мрачнее мыслей Стива Роджерса. За прошедший месяц, пока его напарница скрывалась на самом дне Соединённых Штатов, он исколесил вдоль и поперёк весь северо-восток, побывав практически на всех местах, где так или иначе его путь пересекался с Баки. Нигде не было и следа. Разве что в музее «Ревущих Коммандос» кто-то из охранников говорил о похожем на Джеймса мужчине. И там же след Зимнего Солдата терялся бесследно, не обнаруживаясь рядом в радиусе сотен километров. Все остальные зацепки, переданные ему Наташей, вели на места боевой славы Стива в Европе. Поиски он планировал начать в Германии, месте, где зарождалась Гидра. Уже был куплен билет на самолёт на рейс до Берлина, датированный четвёртым числом. Этот же день Роджерс, отложив всю подготовку до завтра, посвятил памяти своего друга – такового, каким он его помнил. Того, с кем они бились спина к спине.
Бились, как он уже успел заметить, бесполезно. Гидра выжила и, как спрут, обхватила своими щупальцами весь мир. Даже Щит, идеологический наследник «Ревущих Коммандос», не смог избежать попадания под её вредоносное влияние. Более того, именно он стал гнездом возрождённой фашистской организации, новыми Лернейскими болотами, в которых уцелевшие головы вновь занялись своей деятельностью. В этот раз они всё делали скрытно, не выдавая себя почти никак, кроме, разве что, убийств тех, кто начинал догадываться об их существовании – Говарда и Марии Старков, например. Большая же часть сотрудников Щита, думая, что служит делу всемирной безопасности, служила делу разрушению мира, подчиняясь тем, чьих истинных мотив не знал никто. Метод «фрагментации», столь любимый директором Фьюри, сослужил свою тёмную службу – за семьдесят лет Гидра восстановилась, отрастив заново все свои головы. Цена самопожертвования Стива внезапно, в первую очередь для него самого, стала равна нулю. Но для него даже не это было самым худшим. Хуже всего для него было то, что Баки, единственный человек, всегда бывший с ним там, стал его врагом, марионеткой тех, против кого боролся, здесь. Появление Зимнего Солдата – быть точным, того, кого использовали для его создания, - стало для Стива ударом ниже пояса. Последней соломинкой, сломавшей спину суперсолдата. Он не знал, кому доверять. Тех же, в ком он точно был уверен, не было рядом. Сэм вернулся к психологическим тренингам, Фьюри скрылся где-то на дне мира, отбивались от федералов агенты Щита, в числе которых была Шерон Картер, «медсестра», как её назвала Наташа…
Наташа. Он не видел её все эти несколько недель – с прежнего визита на это кладбище. И, сказать честно, успел соскучиться по ней больше, чем по всем остальным его напарникам. Вполне закономерно, следует заметить, - с ней бок о бок он сражался всё время после своего пробуждения. Против читаури, на заданиях Щита и, наконец, c Гидрой. Каждую миссию – а те, в свою очередь, выдавались им едва ли не через неделю – она была рядом с ним. И он уже успел привыкнуть к тому, что за спиной у него один конкретный человек с одной конкретной моделью ведения боя, под которую он, пусть и не без труда, сумел приспособиться. За исключением, разве что, её поразительного умения исчезать в самый неожиданный момент. И когда-нибудь – Роджерс был в этом уверен – эта способность Романовой его погубит. Но не сейчас. Сейчас она была для него единственным человеком, которому он без колебаний мог доверить свою спину. Они были в прохладных, исключительно рабочих, отношениях до того, как спрут, ведомый Александром Пирсом, разошёлся в свою полную силу. Тем не менее, оказавшись в изгнании после «смерти» Фьюри, Стив и Наташа сблизились. Она стала ему боевым товарищем, верным другом, на которого он всегда мог положиться. Не более того, но тон её, во всяком случае, стал совершенно другим. И Роджерс чувствовал, что поменялось и её отношение к нему. Раньше в голосе Романовой он постоянно слышал лёгкую, пускай и беззлобную, иронию над ним. Теперь же это была какая-то нежная жалость к тому, кем он был.
К человеку, который выпал из своего времени. К ходячему анахронизму, коим он являлся. Он пережил свою эпоху, пережил свою войну, свои идеалы. Себя пережил, прежде всего. Он абсолютно, бесповоротно морально устарел. И хуже всего было то, что он это прекрасно осознавал. Осознавал лучше, чем кто бы то ни было. На нём не было розовых очков, через которые он бы видел себя спасителем человечества без страха и упрёка. Нет – он видел, что выросло молодое поколение героев. Со своими идеалами, со своими ценностями. И это было их время. Их, а не его. То, за что он боролся, безвозвратно погружалось в Лету. Мир и представления его жителей разительно отличались от того, что было в голове у Стива, люди и их новые защитники – совершенно другими. Он же был здесь чуждым элементом. И он уже давно это понял. Тогда, когда увидел ироничный взгляд Наташи – в первый раз. Тогда, когда увидел, как Коулсон трепетно относился к его истории, к нему самому: как к мифическому герою, а не к своему современнику. Тогда, когда впервые вступил в спор с Тони – и тогда, когда понял, что в этой эпохе, в отличие от его родного времени, ему его не выиграть. Тогда, когда узнал о методе «фрагментации» Фьюри. Тогда, когда впервые понял – здесь никто никому не доверял. Было ли в его время лучше? Он так думал, но где-то в глубине души тихий голос твердил: «Люди всё те же. Это ты уже не тот. Тебе девяносто с лишним лет. Ты можешь ощущать себя хоть на двадцать: это не важно. Важно то, как тебя видят другие». Сразу вспоминалась фраза про «ископаемое», произнесённая Наташей тогда, когда они направлялись на платформу Щита в Индийском океане.
Наташа. Снова она. Как Стив не старался, он не мог выгнать мысли о ней из головы. Они не отпускали его, заставляя вновь и вновь видеть перед собой её фигуру, волосы, глаза. Слышать её голос, как будто она стояла рядом с ним, хотя на самом деле между ними были десятки, сотни, тысячи километров. Или… или нет?
- Сэр, вы меня слышите?
Он встрепенулся, словно ото сна. Повернулся. Перед ним стояла совершенно незнакомая ему женщина в одежде, из-за которой он не мог зацепиться ни за одну черту внешнего облика. И тем не менее, он безошибочно определил обладательницу голоса. Когда же та сдвинула солнцезащитные очки с глаз, окончательно убедился – действительно, перед ним стояла Романова собственной персоной.
- Ната… - договорить он не успел. Она молниеносно поднесла палец к его губам.
- Плохая погода, сэр.
- Что ты здесь делаешь?
- И это всё, что ты мне хочешь сказать?
Мужчина вошёл в ступор. Конечно, он хотел сказать гораздо больше. Что он скучал по ней. Что он ждал её, что он переживал за неё. Что, включая с утра телевизор, он не хотел видеть только одну новость: её задержание или обнаружение кем-либо. Но он молчал. Боялся чего-то, а чего – и сам, наверное, не понимал. Боялся обнять её, закружить, боялся малейшим движением или одним словом выдать её федералам. Она стала врагом этого государства и этого общества из-за того, что этим самым государству и обществу помогала. И он, уже ставший один раз падшим сыном, больше не мог ей помочь. Не мог закрыть собой от властных структур, этой машины, что существованием своим обязана прежде всего ему и его жертве в конце Второй Мировой. А теперь он сам был один раз едва не перемолот жерновами этой системы. И даже он, сверхчеловек, не мог ей сопротивляться. Что уж говорить о том, чтобы вызволять кого-то ещё. Поэтому лучше всего было не выдавать ни себя, ни боевую подругу – теперь он определённо мог её называть так. Поэтому лучше всего было молчать.
- Ладно. Сама ввязалась – сама распутывай. Я к тебе, Стив. У нас же сегодня, вроде бы, годовщина – шестьдесят.. семь, я правильно помню?
- Да.
- В таком случае, дражайшее ископаемое… Спасибо тебе большое за твой подвиг тогда. Если бы не ты, кто знает, где бы мы все были сейчас. Стив, я не хочу и не люблю говорить пафосными фразами – ты их и без того, наверное, слышал много раз. Поэтому просто – спасибо. Я хотела бы сказать это всем, кто бился тогда, но говорю тебе. Лично тебе, как моему герою, как тому, кто для меня олицетворяет солдата той войны. Лично моему другу, лично моему спасителю. И.. уж извини, на венок денег у меня не хватило, поэтому… вот. Это тебе, - она достала из-за спины белую розу, обернутую в целлофан.
И тут же убедилась в том, что как был Роджерс большим ребёнком, так он им и остался. Сколько бы мускулов не наращивали на его теле, сколько бы шрамов его не «украшали». Да, именно что в кавычках – этому лицу не шли никакие ранения. Равно как и мрачность, которая сейчас, к радости Наташи, сошла, наконец, с его лица. Он смущённо улыбнулся. Так, как умел улыбаться только он один – чистой, светлой, детской улыбкой. На щеке вспыхнул румянец. Совсем, как у ребёнка. Она невольно улыбнулась в ответ, когда он, принимая цветы, не сдержался и всё-таки обнял её, притянув к себе. Тихо прошептал на ухо прильнувшей к нему Романовой:
- Спасибо.
- За что?
- За то, что ты помнишь нас.
- Мне категорически не нравится твоё настроение, - опуская очки на нос, глядя ему в глаза, произнесла она. – Что происходит, Стив?
- Я… не знаю, Наташа. Я просто не могу понять, что происходит. Мы – я, Баки, «Коммандос», американцы, англичане, русские - бились, сражались, погибали… И всё это ради чего? Ради того, чтобы угроза – плевать, Гитлер это был или Гидра, одно другого не слаще, - вернулась? Чтобы повсеместно появлялись движения националистов? Чтобы у нас под самым носом развилось то, что поглотило Щит и едва не уничтожило весь этот мир? – он резко остановился, и лишь выдержав паузу в пару секунд, продолжил: - Так что же получается – мы зря умирали? Зря отдавали свои жизни?..
Наташа не знала, что ответить. Она стояла, молча смотря на Стива. Распалённого и разгневанного, недоумевающего. Она в первый раз видела его таким. Сломленным и разбитым, не понимавшим, что ему делать. Его представление о мире, начавшее рушиться после их высадки на секретную платформу агентства, сейчас потерпело окончательный крах. Она видела этот процесс от начала и до конца, его причины, ход и теперь – последствия. Он был абсолютно потерян, все его идеалы потерпели полный крах. И она даже не знала, каким способом его из этого состояния вытащить. Ведь если уж страж свободы в этой самой свободе, коей был тот миропорядок, который установился после Второй Мировой, то что же тогда было делать тем, для кого он должен был быть примером? Романова не понимала. Она могла лишь пытаться поддержать его:
- Нет, Стив, не зря. Да, в этом мире полно таких, как Пирс, как Рамлоу. Но ведь ты не за них сражался. Оглянись – ты везде увидишь тех, кто счастлив благодаря тебе, кто каждое второе сентября – или, в моей стране, девятое мая, ходит в трауре по вам, погибшим тогда, кто каждое второе сентября радуется тому, что в той войне вы все отстояли жизнь и свободу большей части людей этого мира. И потом, я же подарила тебе эту розу?
- Подарила. Но ты…
- Не одинока. Пройдись по кладбищу – тут везде будут свежие венки. Стив, никто не забыт и ничто не забыто. Мы помним ваш подвиг.
- Спасибо, утешила старика, - Наташа выдохнула: наконец-то он улыбнулся. И сразу же попыталась перевести тему – наблюдать за меланхолией Роджерса ей совершенно не хотелось. – Кстати, как там твоё свидание с медсестрой?
- Она не медсестра, это во-первых…
- Может, пройдёмся? – находиться на кладбище ей было не совсем уютно, и последние несколько минут мысли её сводились к тому, что хорошо бы было уйти отсюда. Сейчас как раз представился хороший предлог – прогулка, совмещённая с разговором.
- Пошли, - пожал плечами мужчина, аккуратно одной рукой прижимая розу к себе, другую подавая Романовой.
- Так на чём ты остановился?
- На том, что, во-первых, она не медсестра.
- Это я уже слышала. А во-вторых?
- А во-вторых, всё с треском провалилось. И не говори мне, что ты удивлена.
Наташа и не собиралась говорить это. Она была поражена. И уж точно совершенно не верила в то, что это было правдой. Но уж кому-кому, а ей, тем более сейчас, он лгать бы не стал. Но что было причиной того, что этот джентльмен из прошлого века, покоряющий одними своими манерами, не говоря уж о его поразительном добродушии, потерпел неудачу. Как можно было эти его качества не оценить, она искренне не понимала.
- Я не удивлена. Я заинтригована. Нет, правда, Стив, ты сейчас серьёзно?
- Более чем. И самое главное, что я сам, в общем-то, виноват.
И пока они шли к машине, он рассказывал. Как оказалось, Роджерс решил проверить, будет ли интересен Шерон Картер не суперсолдат, а тот, на чьей базе он был создан? Проверил. Оказалось, совершенно зря. Всё-таки, ему во многом не хватило тех качеств, которые он получил от сыворотки. Не хватило силы духа. Не хватило уверенности в себе. Не хватило мужественности. Он вёл себя слишком скромно, вновь к нему вернулся тот синдром «я не знаю, как подойти», которым он страдал до тысяча девятьсот сорок третьего. Не знал, как говорить с ней – безо всяких попыток прикинуться простым парнем из Бруклина – он никогда не мог свободно общаться с представительницами противоположного пола, даже с Пегги, даже в своём новом облике. Галантность его также сыграла против него: Картер оказалась не готова к такому рьяному, постоянному ухаживанию за ней.
- Я совершенно забыл о том, что в двадцать первом веке вы сами способны в некоторых вещах о себе позаботиться.
- «Но, Боже мой, как их молчать заставить…» - процитировав Ахматову, заметила шпионка.
- Прости?
- Не обращай внимания. Так что было дальше?
- Ну как тебе сказать… Потом она всё-таки вспомнила единственную тему, на которую мы могли бы говорить свободно – то недавнее происшествие с Гидрой – и тут я разговорился. Но, ей-богу, я слишком долго это делал. И слишком заумно.
- Тем не менее, она выслушала.
- Из чувства такта, я полагаю.
- Не важно. Так, что было дальше?
- Дальше… Дальше мы, вроде бы, за что-то выпили. Ещё немного поговорили – кажется, о том, что дальше со Щитом будет. И тут она вспомнила, что ей завтра на работу.
- И ты даже на танец её не пригласил, я правильно поняла?
- Я не успел.
- Где мозгов много, а где их нет. Честное слово, Роджерс, ты неисправим. До дома-то хоть довёл?
- Довёл.
- Сколько дней назад это было?
- Пара недель, по-моему.
- И что? Ты до сих пор ни разу её никуда не сводил?
- Она была постоянно занята. А потом как-то пришёл Коулсон – и с тех пор я её больше не видел.
- Он тебе что-нибудь объяснил?
- Агентов Щита постоянно хотели допросить федералы. Я сам пару раз их выпроваживал из её квартиры, когда они совсем уже прекращали соблюдать хоть какие-то принципы вежливости. Так что, когда Фил увёз её, я был за неё рад. Может, хоть так избавится от них.
- А за себя, Стив? За себя ты рад? – усаживаясь в машину, спросила Наташа.
Мужчина промолчал. Он не знал, что говорить. Самым красноречивым ответом стал неприлично сильный хлопок дверью. И она увидела, как резко он вновь изменился. Он вновь потерялся. Увидев это, она решила сменить тему разговора.
- Куда едем?
- Не знаю. Тебе же, вроде, нужно скрываться от преследования, насколько я помню?
- Вроде того. Кстати, подожди одну секундочку… Нет, хвоста, вроде бы, нет. Что предложишь?
- Следуя моей логике и учитывая то, что тебя сейчас ищет половина наших спецслужб, в людные места нам соваться явно не стоит. Ко мне домой… нет, это тоже глупо…
- А почему нет?
- Разве это было бы не логично с твоей стороны – пойти к твоему единственному близкому знакомому?
- Вот именно, что нелогично. Ты единственный, кого я знаю. Укрыться у тебя – единственный шаг, на который я, прославленная в узких… - она запнулась, вспомнив, что вся информация была в свободном доступе для всех тех, кто в поисковой строке браузера наберёт «Наташа Романова». - В широких кругах шпионка, не пойду. Но если вдуматься, то если мы хотим что-то спрятать, мы прячем это на самом видном месте. Помимо этого, ты, всё же, уже трижды как национальный герой. К тебе никто не посмеет сунуться. А если и посмеют, одного твоего слова будет достаточно, чтобы они убрались из твоего дома. Так что нет для меня более безопасного места, чем твоя квартира. Ну так что, едем?
- Едем.
На этом они замолчали и погрузились каждый в свои мысли. Стив продолжил размышлять о Баки, а Наташа – о нём. И чем больше она думала, тем меньше понимала Шерон. Да, её бывший напарник был для настоящего времени далеко не идеалом, не говоря уж о том, что гибкостью в изменении некоторых привычек не отличался. Вернее, впрочем, было бы сказать не так. Не привычек, нет… Мыслей? Манер поведения? Нет, всё не то. Характер у него не поменялся – вот в чём было дело, пожалуй. Он с лёгкостью мог адаптироваться под многие реалии современного общества. Он быстро принимал новые правила игры, когда узнавал о них. Он без серьёзных затруднений научился не доверять другим, равно как находить и определять тех, кто действительно был готов прийти ему на помощь. Но всё же, отношение к другим людям, кто хоть как-то был с ним связан, он изменить не мог. Привязанность к Баки не позволила ему сражаться с Зимним Солдатом. Жизнь в эпоху, когда борьба женщин за свои права только вступила в решающую фазу, когда даже такие сильные представительницы прекрасного пола, как Пегги, требовали тщательного, постоянного ухода за собой, сказалась на его взаимоотношениях с ними в двадцать первом веке. Было ли это плохо? Нет. Шерон здесь, в этом конкретном моменте, конечно, могла насторожиться из-за непривычности происходящего. Но, вместе с тем, Романова не могла осознать другого. При долгом разговоре, о чём бы тот не шёл, Роджерс так или иначе всегда проявлял свою удивительно скромную и добрую натуру, которой было трудно не проникнуться. Во всяком случае, так казалось ей. И она совершенно забывала о том, что и сама не так давно с нескрываемой иронией относилась к Капитану Добродушие, что до того, как они начали работать вдвоём, он не вызывал в ней тех эмоций, которые вызывал сейчас. До того, как он спас её на «Лемурианской Звезде», в первый раз оставив у себя в долгу, до того, как вынес её на себе из разрушенного здания в Нью-Джерси – до всех этих событий она и сама не могла разглядеть в нём того, кого видела сейчас. Гору из плоти и крови, в которой таился всегда искренний, любящий, казалось, весь этот мир, готовый пожертвовать собой ради того, кто был рядом большой ребёнок. Но это было не столь важно. Важно было то, что она это поняла. Не поняла лишь того, почему не понимали другие. Как, наверное, не поняла и того, почему раньше не догадывалась о том, что в нём всё-таки таилось.
***
Щелчок ключа – и дверь, слегка скрипнув, отворилась. В абсолютной темноте послышался щелчок выключателя, после чего помещение, наконец, осветилось. Романова удивлённо присвистнула: она и подумать не могла, что человек, три раза спасший мир, живёт в настолько спартанских условиях. И ладно бы дело было в природной скромности её напарника – квартира, насколько женщина помнила, ему была предоставлена Щитом. И выглядело это со стороны спецслужбы очень некорректным поступком. Давать национальному герою, олицетворению этой самой нации, такую каморку, было по меньшей мере невежливо. Стенами между комнатами выступали стеллажи книг, единственным полностью огороженным помещением был санузел. Слева от узкого коридора, половину которого закрывал шкаф для одежды, располагалась гостиная – два кресла, маленький столик, на котором стояла пустая ваза, между ними и телевизор с DVD-проигрывателем и парой лежащих на них дисков на расстоянии в пару метров пустого пространства. Справа была кухня – маленькая настолько, что на ней газовая плита с раковиной еле умещались, не говоря уж о холодильнике и полках для еды. Где-то ещё здесь должна была находиться кровать, но пока Романова не могла её разглядеть. И всё же, несмотря на то, что это помещение просто было создано для постепенного захламления, Роджерс ухитрился сохранить здесь относительную чистоту. Да и порядок был наведён неплохо: чувствовались годы жизни хозяина квартиры в качестве суперсолдата. Сам он, тем временем, снял куртку и хотел было предложить помощь Наташе, но она и сама уже успела раздеться. Провоцировать его на излишние ухаживания ей не хотелось. Но против небольших шпионка совершенно не возражала.
- Стив, положи, пожалуйста, на шкаф, - протягивая ему парик и очки, произнесла она.
- Куртку вешать нужно? – без малейших трудностей приподняв руку и закинув то, с помощью чего она скрывалась, наверх, он следом открыл дверцу и повесил свою куртку.
- Давай, - она передала ему одежду. - Кстати, у тебя тапочки есть?
- Нет. Мне ни к чему.
«Мне тоже,» - подумалось Романовой. Продолжая поддерживать разговор, она спросила:
- Куда мне пройти?
- Пока никуда. Постой пару минут здесь.
- Что ты задумал, Стив?
- Ничего. Меры предосторожности. Ты же не хочешь, чтобы к нам сюда с допросом заявились, не правда ли? – занавешивая окно в кухне, ответил мужчина. Затем быстро прошёл в комнату, откуда послышался треск закрывавшихся жалюзи. В квартире сразу стало значительно темнее. «Зато безопаснее,» - про себя заметила Наташа, когда Роджерс, в руках которого, помимо цветка, была ещё и ваза, вновь вышел к ней. – Теперь можешь проходить туда, - он указал на гостиную, а сам уж было направился в кухню, очевидно, за водой для розы, но тут шпионка в отставке его прервала.
- Дай цветок мне. Ты же его там собираешься ставить?
- Да.
- Тогда я донесу его туда, а ты как раз воды нальёшь, хорошо?
- Изволь, - суперсолдат аккуратно протянул ей растение.
Романова, взяв свой подарок у него из рук, медленно прошла в комнату и села на левое кресло, стоявшее спинкой к окну. Напарник, конечно, уже и без того минимизировал риск её обнаружения, закрыв спецслужбам вид в комнату, но лишний раз перестраховаться никто не запрещал. Сев и положив цветок себе на колени, она принялась ждать возвращения Стива под аккомпанемент бурления воды в трубах: мужчина наполнял вазу. Вернувшись, поместил её на столике между креслами.
- Как всё быстро меняется. Всего лишь семьдесят лет назад в основном мужчины дарили цветы, - подражая старческому ворчанию, сказал он, пока Наташа ставила розу в воду, не без радости для себя отмечая, что он сейчас намеренно пошутил.
- А ещё Земля была плоская, не так ли?
- Нет, Земля уже была круглая. Для подтверждения этой информации тебе придётся найти кого-нибудь, кто подольше, чем я, спал, - улыбнулся мужчина. – Кстати, ты есть или пить что-нибудь будешь?
- А что у тебя есть?
- Холостяцкий набор с чаем и кофе.
- Ничего крепкого тоже нет?
- А зачем оно мне? Я же напиться не могу, спасибо доктору Эрскину.
- Да мне, собственно, тоже не нужно. Я так, к слову спросила, - на несколько секунд воцарилось молчание.
- Ну так что ты будешь?
- Давай пока чаем ограничусь, в таком случае.
- Там вода только вскипит – и сразу принесу. Пару минут подожди, хорошо?
- Конечно, - смерив взглядом стоявшего, не знавшего, куда себя деть, Роджерса, произнесла она. – Да садись, всё равно она ещё минут пять будет греться.
Стив послушно опустился в кресло, повернув голову в её сторону. Он и в самом деле не знал, как себя вести. За все девяносто с лишним лет его жизни она была первой представительницей противоположного пола, переступившей порог его дома. И он, не знавший страха в боях солдат, совершенно потерялся под её взглядом. Не холодно-убийственным, не бесстрастным, - наоборот, тёплым, нежным, таким, каким она раньше только иногда позволяла себе взглянуть на Хоукая. И на него – но только раз. Тогда, когда они были у Уилсона, когда она, высушивая волосы, говорила с ним один на один про то, насколько схожими оказались её работа в КГБ и в Щите. И вот теперь уже весь день она смотрела на него именно так, задумчиво, совершенно для себя не свойственно. Что происходило, он мог только догадываться. Мог только видеть, как что она действительно изменилась.
Будь на его месте кто-то другой, Наташа уже давно бы подошла и отвесила бы крепкую пощёчину: столь неприкрыто изучать её взглядом, особенно учитывая то, что её тело вместо куртки теперь закрывала только тонкая белая майка без рукавов, совершенно фигуру не скрывавшая, было наглостью. И всё же, это был не кто-то, а Стив. Совершенно безобидный, преданный до самопожертвования Стив, которому и в голову – так казалось ей, во всяком случае, - не приходила и мысль изучить её с этой стороны. К тому же, она чувствовала, куда он смотрел – он смотрел ей прямо в глаза. Смотрел – и спрашивал о чём-то то ли её, то ли самого себя.
Они бы так и созерцали друг друга, если бы не послышался свист вскипевшего чайника. Вскочив с кресла, мужчина направился в кухню. Через минуту оттуда послышался его голос:
- Тебе сахар класть?
- Не надо.
Сказав это, Романова также поднялась со своего места. Быстро пройдя сквозь квартиру, она едва не столкнулась в дверном проёме кухни с напарником, шедшим с двумя чашками чрезвычайно медленно, стараясь не разлить ни капли.
- Давай одну сюда.
- Держи, вот твоя, - он и не пытался спорить – с ней это делать было совершенно бесполезно, да и повторять ошибки, совершённые на свидании с Шерон, не хотелось. В конце концов, он один бы шёл минуты три, а вдвоём они справились куда быстрее. Вновь устроившись в креслах, немного отхлебнув из чашек, продолжили разговор.
- А как поиски Баки продвигаются?
- Пол-Америки объездил. Ничего, нигде. Только в нашем музее кто-то видел кого-то на него похожего, но дальше следы потерялись. Он как испарился.
- Мою информацию проверял?
- Послезавтра у меня рейс на Берлин. Тогда и возьмусь за это.
- Значит, всё-таки решил последовать моему совету?
- Вроде того. Решил сначала здесь закончить, а потом разбираться за океаном.
- Ты определённо делаешь успехи.
Говоря это, Наташа мысленно перебирала варианты событий, которые заставили его не бросить всё и ринуться проверять её информацию, а медленно, методично закончить дела в Западном полушарии, прежде чем направляться в Восточное. И никак не могла найти вменяемого объяснения. Не было большого количества мест, с которыми был связан его друг. Не было, в таком случае, и причин затягивать поиски на столь длинный срок. Так чего же он ждал? Того, что Зимний Солдат сам объявится? Нет, Роджерс, конечно, был наивен, но не настолько. Шерон в этих делах была ему не помощница, а учитывая его благородство, он попросту не стал бы впутывать её в это дело, да и, как выяснилось, она уехала. Уилсон и Фьюри были заняты, Мстители разъехались в разные уголки мира. Её? Нет, этого быть не могло. Она сама сказала ему, что залегла на дно. А сейчас появилась совершенно внезапно, когда он её совершенно не ждал. Значит, не её. И всё же, она прибыла аккурат за несколько дней до его вылета. Но, в таком случае, какое-то внутреннее чутьё подсказало ему, что нужно было подождать немного. Ведь она ориентировалась в Европе куда лучше, чем он, да и в поисковых операциях такого рода имела опыт куда больший, равно как и в борьбе со спецслужбами. И, пожалуй, она действительно могла ему помочь, отдать хотя бы часть своего долга. Только вот как он среагирует на её предложение, она не знала. И поэтому пока ничего не предлагала – лишь пила чай.
Стива занимали несколько другие мысли. Он, правда, их озвучить не побоялся.
- Наташа, а почему я?
- В каком смысле?
- Почему ты ко мне приехала?
- Потому что ты мой друг. Это разве не очевидно?
- Очевидно. Но ведь с Клинтом вы…
- С Бартоном? – она фыркнула. – Не смешно, Стив. Нет, я не отрицаю, он спас меня тогда в Будапеште и даже, может быть, перевоспитал. Я за это у него в долгу. Но не напомнишь ли ты мне, сколько раз ты, - на этом слове она сделала особый акцент. – Спасал меня?
- Два.
- Первая причина, почему я рядом с тобой.
- Но тогда же вы…
- Я тебя умоляю. Любовь что для меня, что для него – игра, за процессом которой не видно нас настоящих. Мы и в одной комнате поэтому спали. Нужно же поддерживать образ, не правда ли?
- Как многого я о тебе не знаю…
- И как много ты ещё узнаешь, - она улыбнулась, давая ему знак, что всё было в порядке, что ему не следовало беспокоиться, что вопрос не был для неё слишком неудобен. Роджерс облегчённо выдохнул, немного отпив из чашки.
Вопрос о долге, правда, несколько его озадачил. Если вдуматься, то он и сам был весь в долгах. Романовой он был обязан за информацию удачным свиданием, а ещё так и не станцевал с Пегги. Первый танец в его жизни, назначенный на шестьдесят с лишним лет назад, не состоялся. Пробел нужно было восполнять. И хватило же у него тогда ума ляпнуть, что, дескать, ему была нужна практика! Вот только как её, эту самую практику, получить было, если в округе не было ни одной сумасшедшей, либо снисходительной, как Шерон, представительницы противоположного пола, готовой ему её предоставить?
И в этот момент взгляд его упал на Наташу. Красивую, маняще притягательную, верную, но смертельно опасную напарницу. Раньше он воспринимал это как факт, непреложный и не имевший особого для него значения. Но вот теперь, когда они были здесь, когда они были одни, это вдруг стало для него очень важно. Он в первый раз видел её вне задания, в первый раз был с ней вне задания, в первый раз они общались не как союзники, а скорее, как друзья. Они, собственно, и стали уже таковыми. Сами того не осознавая, привязались друг к другу, значительно сильнее, чем к кому-либо другому: долгая совместная работа сблизила их, заставив доверять друг другу гораздо больше, чем всем остальным их знакомым, вместе взятым. И если на кого Роджерс сейчас и мог довериться, так это только на неё, жестокую убийцу и шпионку с более чем десятилетним стажем. Ирония судьбы была в том, что она же была самым преданным и близким ему человеком из настоящего времени. И сейчас наступило время, когда он мог… воспользоваться её преданностью? Нет, не так. Попросить её о помощи.
- Наташа, - поднявшись, начал он.
- Что, Стив?
- Мне бы хотелось тебя попросить… - он запнулся, тщательно подбирая слова.
- О чём?
- Я должен тебе свидание, так?
- Об этом я тебя попросила, если помнишь. Но хорошо, пускай.
- А Пегги Картер я должен танец.
- Допустим. Что ты хочешь?
- Я хотел бы… Я хотел бы пригласить себя на этот танец.
- Я хотела бы принять это приглашение, - встав с кресла, ответила она. – Под что будем танцевать?
- Не знаю. Выбирай ты. Только не что-нибудь быстрое. Я же вообще двигаться иначе, кроме как обычным, походным и строевым шагом не умею.
- И не потребуется. В наше время с медленными танцами всё куда проще, чем ваше, - она, достав телефон, включила «Ты никогда не будешь один» в оригинальном исполнении и положила на стол. – Так, отойдём на середину комнаты сначала, - увлекая мужчину за собой, произнесла Романова. – Теперь обними меня. Вот так, молодец. И просто двигайся по часовой или против часовой стрелки.
- И всё?
- Ничего страшного или сложного, как видишь. Только на ноги смотри, чтобы мои не отдавить.
- Постараюсь.
Они стали медленно двигаться по кругу. Наташа прижалась к Стиву, положив голову ему на грудь. Всем телом она ощущала, как тот волнуется, как дрожит, боясь ошибиться. Его руки, смертельно опасные для всех её врагов, покоились на её спине, практически не оказывая на неё никакого давления. Он страшился не того, что причинит ей хотя бы мизерную толику боли – она знала, что он идеально управляет своим телом, нет. Прежде всего он опасался другого: что она почувствует, как сильно его к ней тянет, что она поймёт, что сейчас в нём начали пробуждаться давно забытые ощущения, что он сейчас видел в ней ту женственность, которую не замечал никогда прежде. Он чувствовал её всю – от ног и до плеч, настолько сильно они слились в этом простом движении по кругу. Он смотрел сверху вниз – прямо ей в глаза, и видел, что она, если не чувствовала того же самого, если это для неё было не более чем забавой, игрой, то, во всяком случае, она понимала, что ощущает он и принимала это. Она же, вглядываясь в его лицо, видела всё ту же нежно-детскую улыбку, удивительно очаровательную и выражавшую всё добродушие, которое только было в её партнёре по танцу. И не могла скрыть от себя того, что что-то в нём её действительно влекло в тот момент. То, что и заставило её скрываться в этот день именно у него. Тот его внутренний огонёк, на который она прилетела, словно заблудившийся мотылёк. Он согревал её, она – его. Музыка закончилась, а они, остановившись, не разомкнули объятий. Роджерс опустил голову, легонько стукнувшись лбом о макушку Романовой. Сама женщина и не думала двигаться. Они пригрели друг друга, два суперсолдата с не самым простым прошлым и весьма туманным настоящим. Казалось, оба способны так стоять вечно. Но, в конце концов, Наташа отстранилась.
- Спасибо за танец, Стив. Это был мой первый за эти несколько лет. А у тебя?
- Первый за девяносто с лишним. И да – тебе спасибо.
- Я всего лишь возвращаю тебе свой долг. А что там у нас со временем?
- Восемь.
- В таком случае, может, поужинаем? И, уж коли у нас с тобой свидание… Нет-нет, даже не пытайся отнекиваться. Раз с медсестрой у тебя не получилось, придётся мне тобой заняться.
- Она не медсестра.
- Не переводи тему разговора, Стив.
- Про ужин мне, к сожалению, сказать особо и нечего. Макароны с тушёнкой, разогретые в микроволновке, удовлетворят?
- Они, надеюсь, не с сорок пятого у тебя там лежат?
- Нет, только со вчерашнего дня.
- Тогда пошли. Я пока чай налью.
- Не надо пока – там чайник остыл. Я его подогрею, как услышишь свист – сразу иди.
- Как скажешь.
Мужчина направился на кухню, Романова же подошла к телевизору. Включила его и DVD-плеер, принялась за осмотр дисков. «Так, что тут у нас… «Звёздные войны», «Звёздный путь»… «Спасти рядового Райана»… А, вот, это он ещё не отметил, как просмотренное. «Нет страны для стариков»… М-да, Роджерс, всё совсем плохо, раз ты купил это. Ну да ладно. И это сойдёт». Выбрав фильм для просмотра, вставив носитель в проигрыватель, взяв пульт в руки, она вернулась на кресло. Поставив воспроизведение на паузу, принялась ждать Стива. Спустя минут пять сначала два раза подряд раздался писк СВЧ-печи, а следом за ним – свист чайника. Резко вскочив с кресла, она за считанные секунды дошла до противоположного конца квартиры, пока мужчина ещё разливал воду в чашки. Не дожидаясь его согласия, она унесла стоявшие на столе тарелки. Вернулась за своим чаем. Хотела уж было взять и хлеб с ложками, но тут суперсолдат её опередил.
- Я, конечно, стар, но кое-что могу и сам сделать.
- Посмотрите на него. Сто лет ещё нет, а он прибедняется, стариком себя называет, -направляясь в комнату, произнесла она. - Кстати, Стив, я там кино включила. Не возражаешь?
- Я и сам хотел это предложить, так что нет, нисколько не возражаю.
С этими словами они, вернувшись в гостиную, наконец, начали ужинать. Романова нажала на кнопку воспроизведения. Спустя полчаса они, уже сытые, молча, каждый – откинувшись в своём кресле, смотрели исключительно на экран, на котором разворачивалось действие полу-вестерна, полу-притчи. За окном уже было темно, и Наташа, отвыкшая от бега по всем закоулкам Америки и по причине активного занятия этим в последний месяц порядком уставшая, быстро заснула. Стив же не мог оторвать глаз от экрана. Он был поражён жестокостью современного мира и, вместе с тем, не мог принять её. Как не мог принять и того, что любое проявление таких душевных качеств, как доброта, наличие хоть малейшей чистоты в сердце каралось новой Землёй. Землёй, на которой не было места старикам. Землёй, на которой не было места ему. Он сопротивлялся этой мысли изо всех сил, он не хотел осознавать, что она хоть сколько бы то ни было имеет отношение с реальным миром. Он понимал, каким архаизмом являлся, но, вместе с тем, понимал, что некоторые качества архаизмов порой бывают полезны и не мог понять, почему братья Коэны не оставили им шансов. Может быть, потому, что рядом с их стариками не было тех молодых, кто их дополнит, кто станет тем не показанным в фильме противовесом Антонам Чигурам(этому персонажу Роджерс нескрываемо ужаснулся: настолько был тот похож на нового Баки, был такой же бездумной машиной для убийства, чернорабочим самого Зла), кто склонит чашу весов в сторону добра? Ведь если бы рядом со Стивом не было Сэма и Наташи, то вряд ли бы он справился, вряд ли бы Гидра проиграла эту борьбу. И, хорошенько подумав над этим, пришёл к однозначному решению. Он не полетит в Европу один, нет. Только с той единственной, что сейчас могла ему помочь. С мирно спавшей Наташей. Аккуратно, изо всех сил стараясь не разбудить, он поднял её на руки и отнёс в комнату, дверь в которую располагалась за телевизором. Это была его спальня – восемь квадратных метров, на которых умещались компьютер, освоение которого было прервано нападением Гидры, и кровать. Держа Романову обеими руками, Стив зубами оттянул сначала покрывало, а затем и одеяло. Положив шпионку, проследив за тем, чтобы положение подушки было достаточно для неё комфортно, медленно накрыл Наташу. Встал в полный рост, ещё раз оглядев постель и удостоверившись, что женщине было удобно. Еле удержался от поцелуя в щёку или в лоб, подавив в себе прилив нахлынувшей нежности. Вышел из спальни, максимально тихо закрыв дверь. Сел на кресло и достаточно быстро заснул. Последней его мыслью было не забыть на следующий день позвать напарницу с собой в Германию. Он не мог угадать её ответ, мог лишь надеяться, что она ему не откажет, но, вместе с тем, боялся, что она опять уйдёт, совершенно не догадываясь о том, что Наташа боялась того же самого. Его отказа.
Глава: 1. Непредумышленное свидание
Автор: Djulian-of-Amberus
Фэндом: Первый мститель: Другая война(Captain America: Winter Soldier)
Размер: мини (около 6.500 слов)
Рейтинг: G
Жанр: джен, AU
Персонажи: Стивен Роджерс, Наташа Романова, остальные упоминаются либо мимоходом
Предупреждения: на грани с гетом тут всё происходит, на самом-то деле.
От автора: уф, понеслась. Не успел я закончить "Острова Сварога", как тут же возникла идея о расширении вселенной. Вслед за "Явлением Страха" идёт прямое продолжение фильма "Капитан Америка: Зимний солдат", закончившегося на том моменте, что Стив Роджерс и Наташа Романова пошли в разные стороны, попрощавшись поцелуем в щёку. Чёрная Вдова залегла на дно, а Кэп продолжил искать своего друга, Баки Барнса. И, всё же, их пути вновь пересеклись в день окончания Второй Мировой. Ах да, чуть не забыл - эта страна не для стариков.
читать дальше2 сентября 2012 г.
Федеральный округ Колумбия, США. Цветочный магазин где-то в Вашингтоне.
Дверь открылась, зазвенели колокольчики. В маленькое, едва умещавшееся на двенадцати квадратных метрах, помещение зашла женщина лет тридцати. Одета она была в чёрные туфли без каблуков, синие, потёртые джинсы, бежевого цвета кофту с капюшоном, накинутым на голову, из-под которого едва виднелись тёмные, длинные, прямые волосы. О лице её ничего сказать толком было нельзя: большую часть его закрывали тёмные солнцезащитные очки. Фигуру распознать также не предоставлялось возможным: бесформенный костюм её скрывал практически полностью. Иначе говоря, если б даже кто-то и пытался её узнать, у него бы это определённо не получилось. Разве что по слишком уж характерному тембру слегка хрипловатого голоса, говорившего достаточно хорошо слышимым русским акцентом. Но у продавщицы, видимо, в этот день, было уже настолько много клиентов, что она заговорившую с ней не узнала.
- Вам что?
- Мне цветы дедушке, участнику Второй Мировой, подарить нужно. У вас розы есть?
- Розы есть. Только… Простите, а вы уверены, что вы дедушке их будете дарить?
- Более чем. Одну белую, если можно.
- Заворачивать надо?
- Не стоит.
- С вас три доллара.
- Держите.
Расплатившись с продавщицей и оставив ту в полнейшем недоумении, женщина покинула магазин. Путь её лежал к «дедушке». Аккуратно положив цветок на заднее сиденье автомобиля, арендованного по фальшивым документам, она сняла солнцезащитные очки и капюшон. Серые, глубокие, пристально смотревшие на дорогу глаза, слегка округлое лицо. Пристально вглядевшись, в ней с лёгкостью можно было бы опознать Наталью Романову, русскую некогда шпионку, служившую то ли в ФСБ, то ли в КГБ – что было, по сути, одной и той же спецслужбой, во всяком случае, для американцев, - а теперь супергероиню, участницу команды Мстителей. Правда, в данный момент положение дел было у неё, мягко скажем, не очень. После событий, именуемых не иначе как крахом Щита, за ней охотились тайные агенты Соединённых Штатов, которых она уже несколько недель водила за нос. Сейчас же она решила появиться буквально у них под носом – в столице государства.
Арлингтонское национальное кладбище.
Конечная цель визита Романовой в это время стояла рядом с могилой Джеймса Барнса. Голубоглазый, светловолосый мужчина без единой морщины на лице выглядел от силы лет на двадцать пять. И это впечатление лишь усиливалось его мягкими, ещё совсем юношескими чертами лица. То, что их обладателем была почти двухметровая груда мышц, не придавало его внешности какой-либо солидности: скорее, вносило в его восприятие окружающими лёгкий диссонанс. Одетый в синюю куртку поверх белой майки, чёрные, больше походившие на брюки, джинсы и коричневые ботинки, он молча стоял, пристально смотря в какую-то одному ему ведомую точку на могильной плите.
Трудно было найти в этот момент что-то мрачнее мыслей Стива Роджерса. За прошедший месяц, пока его напарница скрывалась на самом дне Соединённых Штатов, он исколесил вдоль и поперёк весь северо-восток, побывав практически на всех местах, где так или иначе его путь пересекался с Баки. Нигде не было и следа. Разве что в музее «Ревущих Коммандос» кто-то из охранников говорил о похожем на Джеймса мужчине. И там же след Зимнего Солдата терялся бесследно, не обнаруживаясь рядом в радиусе сотен километров. Все остальные зацепки, переданные ему Наташей, вели на места боевой славы Стива в Европе. Поиски он планировал начать в Германии, месте, где зарождалась Гидра. Уже был куплен билет на самолёт на рейс до Берлина, датированный четвёртым числом. Этот же день Роджерс, отложив всю подготовку до завтра, посвятил памяти своего друга – такового, каким он его помнил. Того, с кем они бились спина к спине.
Бились, как он уже успел заметить, бесполезно. Гидра выжила и, как спрут, обхватила своими щупальцами весь мир. Даже Щит, идеологический наследник «Ревущих Коммандос», не смог избежать попадания под её вредоносное влияние. Более того, именно он стал гнездом возрождённой фашистской организации, новыми Лернейскими болотами, в которых уцелевшие головы вновь занялись своей деятельностью. В этот раз они всё делали скрытно, не выдавая себя почти никак, кроме, разве что, убийств тех, кто начинал догадываться об их существовании – Говарда и Марии Старков, например. Большая же часть сотрудников Щита, думая, что служит делу всемирной безопасности, служила делу разрушению мира, подчиняясь тем, чьих истинных мотив не знал никто. Метод «фрагментации», столь любимый директором Фьюри, сослужил свою тёмную службу – за семьдесят лет Гидра восстановилась, отрастив заново все свои головы. Цена самопожертвования Стива внезапно, в первую очередь для него самого, стала равна нулю. Но для него даже не это было самым худшим. Хуже всего для него было то, что Баки, единственный человек, всегда бывший с ним там, стал его врагом, марионеткой тех, против кого боролся, здесь. Появление Зимнего Солдата – быть точным, того, кого использовали для его создания, - стало для Стива ударом ниже пояса. Последней соломинкой, сломавшей спину суперсолдата. Он не знал, кому доверять. Тех же, в ком он точно был уверен, не было рядом. Сэм вернулся к психологическим тренингам, Фьюри скрылся где-то на дне мира, отбивались от федералов агенты Щита, в числе которых была Шерон Картер, «медсестра», как её назвала Наташа…
Наташа. Он не видел её все эти несколько недель – с прежнего визита на это кладбище. И, сказать честно, успел соскучиться по ней больше, чем по всем остальным его напарникам. Вполне закономерно, следует заметить, - с ней бок о бок он сражался всё время после своего пробуждения. Против читаури, на заданиях Щита и, наконец, c Гидрой. Каждую миссию – а те, в свою очередь, выдавались им едва ли не через неделю – она была рядом с ним. И он уже успел привыкнуть к тому, что за спиной у него один конкретный человек с одной конкретной моделью ведения боя, под которую он, пусть и не без труда, сумел приспособиться. За исключением, разве что, её поразительного умения исчезать в самый неожиданный момент. И когда-нибудь – Роджерс был в этом уверен – эта способность Романовой его погубит. Но не сейчас. Сейчас она была для него единственным человеком, которому он без колебаний мог доверить свою спину. Они были в прохладных, исключительно рабочих, отношениях до того, как спрут, ведомый Александром Пирсом, разошёлся в свою полную силу. Тем не менее, оказавшись в изгнании после «смерти» Фьюри, Стив и Наташа сблизились. Она стала ему боевым товарищем, верным другом, на которого он всегда мог положиться. Не более того, но тон её, во всяком случае, стал совершенно другим. И Роджерс чувствовал, что поменялось и её отношение к нему. Раньше в голосе Романовой он постоянно слышал лёгкую, пускай и беззлобную, иронию над ним. Теперь же это была какая-то нежная жалость к тому, кем он был.
К человеку, который выпал из своего времени. К ходячему анахронизму, коим он являлся. Он пережил свою эпоху, пережил свою войну, свои идеалы. Себя пережил, прежде всего. Он абсолютно, бесповоротно морально устарел. И хуже всего было то, что он это прекрасно осознавал. Осознавал лучше, чем кто бы то ни было. На нём не было розовых очков, через которые он бы видел себя спасителем человечества без страха и упрёка. Нет – он видел, что выросло молодое поколение героев. Со своими идеалами, со своими ценностями. И это было их время. Их, а не его. То, за что он боролся, безвозвратно погружалось в Лету. Мир и представления его жителей разительно отличались от того, что было в голове у Стива, люди и их новые защитники – совершенно другими. Он же был здесь чуждым элементом. И он уже давно это понял. Тогда, когда увидел ироничный взгляд Наташи – в первый раз. Тогда, когда увидел, как Коулсон трепетно относился к его истории, к нему самому: как к мифическому герою, а не к своему современнику. Тогда, когда впервые вступил в спор с Тони – и тогда, когда понял, что в этой эпохе, в отличие от его родного времени, ему его не выиграть. Тогда, когда узнал о методе «фрагментации» Фьюри. Тогда, когда впервые понял – здесь никто никому не доверял. Было ли в его время лучше? Он так думал, но где-то в глубине души тихий голос твердил: «Люди всё те же. Это ты уже не тот. Тебе девяносто с лишним лет. Ты можешь ощущать себя хоть на двадцать: это не важно. Важно то, как тебя видят другие». Сразу вспоминалась фраза про «ископаемое», произнесённая Наташей тогда, когда они направлялись на платформу Щита в Индийском океане.
Наташа. Снова она. Как Стив не старался, он не мог выгнать мысли о ней из головы. Они не отпускали его, заставляя вновь и вновь видеть перед собой её фигуру, волосы, глаза. Слышать её голос, как будто она стояла рядом с ним, хотя на самом деле между ними были десятки, сотни, тысячи километров. Или… или нет?
- Сэр, вы меня слышите?
Он встрепенулся, словно ото сна. Повернулся. Перед ним стояла совершенно незнакомая ему женщина в одежде, из-за которой он не мог зацепиться ни за одну черту внешнего облика. И тем не менее, он безошибочно определил обладательницу голоса. Когда же та сдвинула солнцезащитные очки с глаз, окончательно убедился – действительно, перед ним стояла Романова собственной персоной.
- Ната… - договорить он не успел. Она молниеносно поднесла палец к его губам.
- Плохая погода, сэр.
- Что ты здесь делаешь?
- И это всё, что ты мне хочешь сказать?
Мужчина вошёл в ступор. Конечно, он хотел сказать гораздо больше. Что он скучал по ней. Что он ждал её, что он переживал за неё. Что, включая с утра телевизор, он не хотел видеть только одну новость: её задержание или обнаружение кем-либо. Но он молчал. Боялся чего-то, а чего – и сам, наверное, не понимал. Боялся обнять её, закружить, боялся малейшим движением или одним словом выдать её федералам. Она стала врагом этого государства и этого общества из-за того, что этим самым государству и обществу помогала. И он, уже ставший один раз падшим сыном, больше не мог ей помочь. Не мог закрыть собой от властных структур, этой машины, что существованием своим обязана прежде всего ему и его жертве в конце Второй Мировой. А теперь он сам был один раз едва не перемолот жерновами этой системы. И даже он, сверхчеловек, не мог ей сопротивляться. Что уж говорить о том, чтобы вызволять кого-то ещё. Поэтому лучше всего было не выдавать ни себя, ни боевую подругу – теперь он определённо мог её называть так. Поэтому лучше всего было молчать.
- Ладно. Сама ввязалась – сама распутывай. Я к тебе, Стив. У нас же сегодня, вроде бы, годовщина – шестьдесят.. семь, я правильно помню?
- Да.
- В таком случае, дражайшее ископаемое… Спасибо тебе большое за твой подвиг тогда. Если бы не ты, кто знает, где бы мы все были сейчас. Стив, я не хочу и не люблю говорить пафосными фразами – ты их и без того, наверное, слышал много раз. Поэтому просто – спасибо. Я хотела бы сказать это всем, кто бился тогда, но говорю тебе. Лично тебе, как моему герою, как тому, кто для меня олицетворяет солдата той войны. Лично моему другу, лично моему спасителю. И.. уж извини, на венок денег у меня не хватило, поэтому… вот. Это тебе, - она достала из-за спины белую розу, обернутую в целлофан.
И тут же убедилась в том, что как был Роджерс большим ребёнком, так он им и остался. Сколько бы мускулов не наращивали на его теле, сколько бы шрамов его не «украшали». Да, именно что в кавычках – этому лицу не шли никакие ранения. Равно как и мрачность, которая сейчас, к радости Наташи, сошла, наконец, с его лица. Он смущённо улыбнулся. Так, как умел улыбаться только он один – чистой, светлой, детской улыбкой. На щеке вспыхнул румянец. Совсем, как у ребёнка. Она невольно улыбнулась в ответ, когда он, принимая цветы, не сдержался и всё-таки обнял её, притянув к себе. Тихо прошептал на ухо прильнувшей к нему Романовой:
- Спасибо.
- За что?
- За то, что ты помнишь нас.
- Мне категорически не нравится твоё настроение, - опуская очки на нос, глядя ему в глаза, произнесла она. – Что происходит, Стив?
- Я… не знаю, Наташа. Я просто не могу понять, что происходит. Мы – я, Баки, «Коммандос», американцы, англичане, русские - бились, сражались, погибали… И всё это ради чего? Ради того, чтобы угроза – плевать, Гитлер это был или Гидра, одно другого не слаще, - вернулась? Чтобы повсеместно появлялись движения националистов? Чтобы у нас под самым носом развилось то, что поглотило Щит и едва не уничтожило весь этот мир? – он резко остановился, и лишь выдержав паузу в пару секунд, продолжил: - Так что же получается – мы зря умирали? Зря отдавали свои жизни?..
Наташа не знала, что ответить. Она стояла, молча смотря на Стива. Распалённого и разгневанного, недоумевающего. Она в первый раз видела его таким. Сломленным и разбитым, не понимавшим, что ему делать. Его представление о мире, начавшее рушиться после их высадки на секретную платформу агентства, сейчас потерпело окончательный крах. Она видела этот процесс от начала и до конца, его причины, ход и теперь – последствия. Он был абсолютно потерян, все его идеалы потерпели полный крах. И она даже не знала, каким способом его из этого состояния вытащить. Ведь если уж страж свободы в этой самой свободе, коей был тот миропорядок, который установился после Второй Мировой, то что же тогда было делать тем, для кого он должен был быть примером? Романова не понимала. Она могла лишь пытаться поддержать его:
- Нет, Стив, не зря. Да, в этом мире полно таких, как Пирс, как Рамлоу. Но ведь ты не за них сражался. Оглянись – ты везде увидишь тех, кто счастлив благодаря тебе, кто каждое второе сентября – или, в моей стране, девятое мая, ходит в трауре по вам, погибшим тогда, кто каждое второе сентября радуется тому, что в той войне вы все отстояли жизнь и свободу большей части людей этого мира. И потом, я же подарила тебе эту розу?
- Подарила. Но ты…
- Не одинока. Пройдись по кладбищу – тут везде будут свежие венки. Стив, никто не забыт и ничто не забыто. Мы помним ваш подвиг.
- Спасибо, утешила старика, - Наташа выдохнула: наконец-то он улыбнулся. И сразу же попыталась перевести тему – наблюдать за меланхолией Роджерса ей совершенно не хотелось. – Кстати, как там твоё свидание с медсестрой?
- Она не медсестра, это во-первых…
- Может, пройдёмся? – находиться на кладбище ей было не совсем уютно, и последние несколько минут мысли её сводились к тому, что хорошо бы было уйти отсюда. Сейчас как раз представился хороший предлог – прогулка, совмещённая с разговором.
- Пошли, - пожал плечами мужчина, аккуратно одной рукой прижимая розу к себе, другую подавая Романовой.
- Так на чём ты остановился?
- На том, что, во-первых, она не медсестра.
- Это я уже слышала. А во-вторых?
- А во-вторых, всё с треском провалилось. И не говори мне, что ты удивлена.
Наташа и не собиралась говорить это. Она была поражена. И уж точно совершенно не верила в то, что это было правдой. Но уж кому-кому, а ей, тем более сейчас, он лгать бы не стал. Но что было причиной того, что этот джентльмен из прошлого века, покоряющий одними своими манерами, не говоря уж о его поразительном добродушии, потерпел неудачу. Как можно было эти его качества не оценить, она искренне не понимала.
- Я не удивлена. Я заинтригована. Нет, правда, Стив, ты сейчас серьёзно?
- Более чем. И самое главное, что я сам, в общем-то, виноват.
И пока они шли к машине, он рассказывал. Как оказалось, Роджерс решил проверить, будет ли интересен Шерон Картер не суперсолдат, а тот, на чьей базе он был создан? Проверил. Оказалось, совершенно зря. Всё-таки, ему во многом не хватило тех качеств, которые он получил от сыворотки. Не хватило силы духа. Не хватило уверенности в себе. Не хватило мужественности. Он вёл себя слишком скромно, вновь к нему вернулся тот синдром «я не знаю, как подойти», которым он страдал до тысяча девятьсот сорок третьего. Не знал, как говорить с ней – безо всяких попыток прикинуться простым парнем из Бруклина – он никогда не мог свободно общаться с представительницами противоположного пола, даже с Пегги, даже в своём новом облике. Галантность его также сыграла против него: Картер оказалась не готова к такому рьяному, постоянному ухаживанию за ней.
- Я совершенно забыл о том, что в двадцать первом веке вы сами способны в некоторых вещах о себе позаботиться.
- «Но, Боже мой, как их молчать заставить…» - процитировав Ахматову, заметила шпионка.
- Прости?
- Не обращай внимания. Так что было дальше?
- Ну как тебе сказать… Потом она всё-таки вспомнила единственную тему, на которую мы могли бы говорить свободно – то недавнее происшествие с Гидрой – и тут я разговорился. Но, ей-богу, я слишком долго это делал. И слишком заумно.
- Тем не менее, она выслушала.
- Из чувства такта, я полагаю.
- Не важно. Так, что было дальше?
- Дальше… Дальше мы, вроде бы, за что-то выпили. Ещё немного поговорили – кажется, о том, что дальше со Щитом будет. И тут она вспомнила, что ей завтра на работу.
- И ты даже на танец её не пригласил, я правильно поняла?
- Я не успел.
- Где мозгов много, а где их нет. Честное слово, Роджерс, ты неисправим. До дома-то хоть довёл?
- Довёл.
- Сколько дней назад это было?
- Пара недель, по-моему.
- И что? Ты до сих пор ни разу её никуда не сводил?
- Она была постоянно занята. А потом как-то пришёл Коулсон – и с тех пор я её больше не видел.
- Он тебе что-нибудь объяснил?
- Агентов Щита постоянно хотели допросить федералы. Я сам пару раз их выпроваживал из её квартиры, когда они совсем уже прекращали соблюдать хоть какие-то принципы вежливости. Так что, когда Фил увёз её, я был за неё рад. Может, хоть так избавится от них.
- А за себя, Стив? За себя ты рад? – усаживаясь в машину, спросила Наташа.
Мужчина промолчал. Он не знал, что говорить. Самым красноречивым ответом стал неприлично сильный хлопок дверью. И она увидела, как резко он вновь изменился. Он вновь потерялся. Увидев это, она решила сменить тему разговора.
- Куда едем?
- Не знаю. Тебе же, вроде, нужно скрываться от преследования, насколько я помню?
- Вроде того. Кстати, подожди одну секундочку… Нет, хвоста, вроде бы, нет. Что предложишь?
- Следуя моей логике и учитывая то, что тебя сейчас ищет половина наших спецслужб, в людные места нам соваться явно не стоит. Ко мне домой… нет, это тоже глупо…
- А почему нет?
- Разве это было бы не логично с твоей стороны – пойти к твоему единственному близкому знакомому?
- Вот именно, что нелогично. Ты единственный, кого я знаю. Укрыться у тебя – единственный шаг, на который я, прославленная в узких… - она запнулась, вспомнив, что вся информация была в свободном доступе для всех тех, кто в поисковой строке браузера наберёт «Наташа Романова». - В широких кругах шпионка, не пойду. Но если вдуматься, то если мы хотим что-то спрятать, мы прячем это на самом видном месте. Помимо этого, ты, всё же, уже трижды как национальный герой. К тебе никто не посмеет сунуться. А если и посмеют, одного твоего слова будет достаточно, чтобы они убрались из твоего дома. Так что нет для меня более безопасного места, чем твоя квартира. Ну так что, едем?
- Едем.
На этом они замолчали и погрузились каждый в свои мысли. Стив продолжил размышлять о Баки, а Наташа – о нём. И чем больше она думала, тем меньше понимала Шерон. Да, её бывший напарник был для настоящего времени далеко не идеалом, не говоря уж о том, что гибкостью в изменении некоторых привычек не отличался. Вернее, впрочем, было бы сказать не так. Не привычек, нет… Мыслей? Манер поведения? Нет, всё не то. Характер у него не поменялся – вот в чём было дело, пожалуй. Он с лёгкостью мог адаптироваться под многие реалии современного общества. Он быстро принимал новые правила игры, когда узнавал о них. Он без серьёзных затруднений научился не доверять другим, равно как находить и определять тех, кто действительно был готов прийти ему на помощь. Но всё же, отношение к другим людям, кто хоть как-то был с ним связан, он изменить не мог. Привязанность к Баки не позволила ему сражаться с Зимним Солдатом. Жизнь в эпоху, когда борьба женщин за свои права только вступила в решающую фазу, когда даже такие сильные представительницы прекрасного пола, как Пегги, требовали тщательного, постоянного ухода за собой, сказалась на его взаимоотношениях с ними в двадцать первом веке. Было ли это плохо? Нет. Шерон здесь, в этом конкретном моменте, конечно, могла насторожиться из-за непривычности происходящего. Но, вместе с тем, Романова не могла осознать другого. При долгом разговоре, о чём бы тот не шёл, Роджерс так или иначе всегда проявлял свою удивительно скромную и добрую натуру, которой было трудно не проникнуться. Во всяком случае, так казалось ей. И она совершенно забывала о том, что и сама не так давно с нескрываемой иронией относилась к Капитану Добродушие, что до того, как они начали работать вдвоём, он не вызывал в ней тех эмоций, которые вызывал сейчас. До того, как он спас её на «Лемурианской Звезде», в первый раз оставив у себя в долгу, до того, как вынес её на себе из разрушенного здания в Нью-Джерси – до всех этих событий она и сама не могла разглядеть в нём того, кого видела сейчас. Гору из плоти и крови, в которой таился всегда искренний, любящий, казалось, весь этот мир, готовый пожертвовать собой ради того, кто был рядом большой ребёнок. Но это было не столь важно. Важно было то, что она это поняла. Не поняла лишь того, почему не понимали другие. Как, наверное, не поняла и того, почему раньше не догадывалась о том, что в нём всё-таки таилось.
***
Щелчок ключа – и дверь, слегка скрипнув, отворилась. В абсолютной темноте послышался щелчок выключателя, после чего помещение, наконец, осветилось. Романова удивлённо присвистнула: она и подумать не могла, что человек, три раза спасший мир, живёт в настолько спартанских условиях. И ладно бы дело было в природной скромности её напарника – квартира, насколько женщина помнила, ему была предоставлена Щитом. И выглядело это со стороны спецслужбы очень некорректным поступком. Давать национальному герою, олицетворению этой самой нации, такую каморку, было по меньшей мере невежливо. Стенами между комнатами выступали стеллажи книг, единственным полностью огороженным помещением был санузел. Слева от узкого коридора, половину которого закрывал шкаф для одежды, располагалась гостиная – два кресла, маленький столик, на котором стояла пустая ваза, между ними и телевизор с DVD-проигрывателем и парой лежащих на них дисков на расстоянии в пару метров пустого пространства. Справа была кухня – маленькая настолько, что на ней газовая плита с раковиной еле умещались, не говоря уж о холодильнике и полках для еды. Где-то ещё здесь должна была находиться кровать, но пока Романова не могла её разглядеть. И всё же, несмотря на то, что это помещение просто было создано для постепенного захламления, Роджерс ухитрился сохранить здесь относительную чистоту. Да и порядок был наведён неплохо: чувствовались годы жизни хозяина квартиры в качестве суперсолдата. Сам он, тем временем, снял куртку и хотел было предложить помощь Наташе, но она и сама уже успела раздеться. Провоцировать его на излишние ухаживания ей не хотелось. Но против небольших шпионка совершенно не возражала.
- Стив, положи, пожалуйста, на шкаф, - протягивая ему парик и очки, произнесла она.
- Куртку вешать нужно? – без малейших трудностей приподняв руку и закинув то, с помощью чего она скрывалась, наверх, он следом открыл дверцу и повесил свою куртку.
- Давай, - она передала ему одежду. - Кстати, у тебя тапочки есть?
- Нет. Мне ни к чему.
«Мне тоже,» - подумалось Романовой. Продолжая поддерживать разговор, она спросила:
- Куда мне пройти?
- Пока никуда. Постой пару минут здесь.
- Что ты задумал, Стив?
- Ничего. Меры предосторожности. Ты же не хочешь, чтобы к нам сюда с допросом заявились, не правда ли? – занавешивая окно в кухне, ответил мужчина. Затем быстро прошёл в комнату, откуда послышался треск закрывавшихся жалюзи. В квартире сразу стало значительно темнее. «Зато безопаснее,» - про себя заметила Наташа, когда Роджерс, в руках которого, помимо цветка, была ещё и ваза, вновь вышел к ней. – Теперь можешь проходить туда, - он указал на гостиную, а сам уж было направился в кухню, очевидно, за водой для розы, но тут шпионка в отставке его прервала.
- Дай цветок мне. Ты же его там собираешься ставить?
- Да.
- Тогда я донесу его туда, а ты как раз воды нальёшь, хорошо?
- Изволь, - суперсолдат аккуратно протянул ей растение.
Романова, взяв свой подарок у него из рук, медленно прошла в комнату и села на левое кресло, стоявшее спинкой к окну. Напарник, конечно, уже и без того минимизировал риск её обнаружения, закрыв спецслужбам вид в комнату, но лишний раз перестраховаться никто не запрещал. Сев и положив цветок себе на колени, она принялась ждать возвращения Стива под аккомпанемент бурления воды в трубах: мужчина наполнял вазу. Вернувшись, поместил её на столике между креслами.
- Как всё быстро меняется. Всего лишь семьдесят лет назад в основном мужчины дарили цветы, - подражая старческому ворчанию, сказал он, пока Наташа ставила розу в воду, не без радости для себя отмечая, что он сейчас намеренно пошутил.
- А ещё Земля была плоская, не так ли?
- Нет, Земля уже была круглая. Для подтверждения этой информации тебе придётся найти кого-нибудь, кто подольше, чем я, спал, - улыбнулся мужчина. – Кстати, ты есть или пить что-нибудь будешь?
- А что у тебя есть?
- Холостяцкий набор с чаем и кофе.
- Ничего крепкого тоже нет?
- А зачем оно мне? Я же напиться не могу, спасибо доктору Эрскину.
- Да мне, собственно, тоже не нужно. Я так, к слову спросила, - на несколько секунд воцарилось молчание.
- Ну так что ты будешь?
- Давай пока чаем ограничусь, в таком случае.
- Там вода только вскипит – и сразу принесу. Пару минут подожди, хорошо?
- Конечно, - смерив взглядом стоявшего, не знавшего, куда себя деть, Роджерса, произнесла она. – Да садись, всё равно она ещё минут пять будет греться.
Стив послушно опустился в кресло, повернув голову в её сторону. Он и в самом деле не знал, как себя вести. За все девяносто с лишним лет его жизни она была первой представительницей противоположного пола, переступившей порог его дома. И он, не знавший страха в боях солдат, совершенно потерялся под её взглядом. Не холодно-убийственным, не бесстрастным, - наоборот, тёплым, нежным, таким, каким она раньше только иногда позволяла себе взглянуть на Хоукая. И на него – но только раз. Тогда, когда они были у Уилсона, когда она, высушивая волосы, говорила с ним один на один про то, насколько схожими оказались её работа в КГБ и в Щите. И вот теперь уже весь день она смотрела на него именно так, задумчиво, совершенно для себя не свойственно. Что происходило, он мог только догадываться. Мог только видеть, как что она действительно изменилась.
Будь на его месте кто-то другой, Наташа уже давно бы подошла и отвесила бы крепкую пощёчину: столь неприкрыто изучать её взглядом, особенно учитывая то, что её тело вместо куртки теперь закрывала только тонкая белая майка без рукавов, совершенно фигуру не скрывавшая, было наглостью. И всё же, это был не кто-то, а Стив. Совершенно безобидный, преданный до самопожертвования Стив, которому и в голову – так казалось ей, во всяком случае, - не приходила и мысль изучить её с этой стороны. К тому же, она чувствовала, куда он смотрел – он смотрел ей прямо в глаза. Смотрел – и спрашивал о чём-то то ли её, то ли самого себя.
Они бы так и созерцали друг друга, если бы не послышался свист вскипевшего чайника. Вскочив с кресла, мужчина направился в кухню. Через минуту оттуда послышался его голос:
- Тебе сахар класть?
- Не надо.
Сказав это, Романова также поднялась со своего места. Быстро пройдя сквозь квартиру, она едва не столкнулась в дверном проёме кухни с напарником, шедшим с двумя чашками чрезвычайно медленно, стараясь не разлить ни капли.
- Давай одну сюда.
- Держи, вот твоя, - он и не пытался спорить – с ней это делать было совершенно бесполезно, да и повторять ошибки, совершённые на свидании с Шерон, не хотелось. В конце концов, он один бы шёл минуты три, а вдвоём они справились куда быстрее. Вновь устроившись в креслах, немного отхлебнув из чашек, продолжили разговор.
- А как поиски Баки продвигаются?
- Пол-Америки объездил. Ничего, нигде. Только в нашем музее кто-то видел кого-то на него похожего, но дальше следы потерялись. Он как испарился.
- Мою информацию проверял?
- Послезавтра у меня рейс на Берлин. Тогда и возьмусь за это.
- Значит, всё-таки решил последовать моему совету?
- Вроде того. Решил сначала здесь закончить, а потом разбираться за океаном.
- Ты определённо делаешь успехи.
Говоря это, Наташа мысленно перебирала варианты событий, которые заставили его не бросить всё и ринуться проверять её информацию, а медленно, методично закончить дела в Западном полушарии, прежде чем направляться в Восточное. И никак не могла найти вменяемого объяснения. Не было большого количества мест, с которыми был связан его друг. Не было, в таком случае, и причин затягивать поиски на столь длинный срок. Так чего же он ждал? Того, что Зимний Солдат сам объявится? Нет, Роджерс, конечно, был наивен, но не настолько. Шерон в этих делах была ему не помощница, а учитывая его благородство, он попросту не стал бы впутывать её в это дело, да и, как выяснилось, она уехала. Уилсон и Фьюри были заняты, Мстители разъехались в разные уголки мира. Её? Нет, этого быть не могло. Она сама сказала ему, что залегла на дно. А сейчас появилась совершенно внезапно, когда он её совершенно не ждал. Значит, не её. И всё же, она прибыла аккурат за несколько дней до его вылета. Но, в таком случае, какое-то внутреннее чутьё подсказало ему, что нужно было подождать немного. Ведь она ориентировалась в Европе куда лучше, чем он, да и в поисковых операциях такого рода имела опыт куда больший, равно как и в борьбе со спецслужбами. И, пожалуй, она действительно могла ему помочь, отдать хотя бы часть своего долга. Только вот как он среагирует на её предложение, она не знала. И поэтому пока ничего не предлагала – лишь пила чай.
Стива занимали несколько другие мысли. Он, правда, их озвучить не побоялся.
- Наташа, а почему я?
- В каком смысле?
- Почему ты ко мне приехала?
- Потому что ты мой друг. Это разве не очевидно?
- Очевидно. Но ведь с Клинтом вы…
- С Бартоном? – она фыркнула. – Не смешно, Стив. Нет, я не отрицаю, он спас меня тогда в Будапеште и даже, может быть, перевоспитал. Я за это у него в долгу. Но не напомнишь ли ты мне, сколько раз ты, - на этом слове она сделала особый акцент. – Спасал меня?
- Два.
- Первая причина, почему я рядом с тобой.
- Но тогда же вы…
- Я тебя умоляю. Любовь что для меня, что для него – игра, за процессом которой не видно нас настоящих. Мы и в одной комнате поэтому спали. Нужно же поддерживать образ, не правда ли?
- Как многого я о тебе не знаю…
- И как много ты ещё узнаешь, - она улыбнулась, давая ему знак, что всё было в порядке, что ему не следовало беспокоиться, что вопрос не был для неё слишком неудобен. Роджерс облегчённо выдохнул, немного отпив из чашки.
Вопрос о долге, правда, несколько его озадачил. Если вдуматься, то он и сам был весь в долгах. Романовой он был обязан за информацию удачным свиданием, а ещё так и не станцевал с Пегги. Первый танец в его жизни, назначенный на шестьдесят с лишним лет назад, не состоялся. Пробел нужно было восполнять. И хватило же у него тогда ума ляпнуть, что, дескать, ему была нужна практика! Вот только как её, эту самую практику, получить было, если в округе не было ни одной сумасшедшей, либо снисходительной, как Шерон, представительницы противоположного пола, готовой ему её предоставить?
И в этот момент взгляд его упал на Наташу. Красивую, маняще притягательную, верную, но смертельно опасную напарницу. Раньше он воспринимал это как факт, непреложный и не имевший особого для него значения. Но вот теперь, когда они были здесь, когда они были одни, это вдруг стало для него очень важно. Он в первый раз видел её вне задания, в первый раз был с ней вне задания, в первый раз они общались не как союзники, а скорее, как друзья. Они, собственно, и стали уже таковыми. Сами того не осознавая, привязались друг к другу, значительно сильнее, чем к кому-либо другому: долгая совместная работа сблизила их, заставив доверять друг другу гораздо больше, чем всем остальным их знакомым, вместе взятым. И если на кого Роджерс сейчас и мог довериться, так это только на неё, жестокую убийцу и шпионку с более чем десятилетним стажем. Ирония судьбы была в том, что она же была самым преданным и близким ему человеком из настоящего времени. И сейчас наступило время, когда он мог… воспользоваться её преданностью? Нет, не так. Попросить её о помощи.
- Наташа, - поднявшись, начал он.
- Что, Стив?
- Мне бы хотелось тебя попросить… - он запнулся, тщательно подбирая слова.
- О чём?
- Я должен тебе свидание, так?
- Об этом я тебя попросила, если помнишь. Но хорошо, пускай.
- А Пегги Картер я должен танец.
- Допустим. Что ты хочешь?
- Я хотел бы… Я хотел бы пригласить себя на этот танец.
- Я хотела бы принять это приглашение, - встав с кресла, ответила она. – Под что будем танцевать?
- Не знаю. Выбирай ты. Только не что-нибудь быстрое. Я же вообще двигаться иначе, кроме как обычным, походным и строевым шагом не умею.
- И не потребуется. В наше время с медленными танцами всё куда проще, чем ваше, - она, достав телефон, включила «Ты никогда не будешь один» в оригинальном исполнении и положила на стол. – Так, отойдём на середину комнаты сначала, - увлекая мужчину за собой, произнесла Романова. – Теперь обними меня. Вот так, молодец. И просто двигайся по часовой или против часовой стрелки.
- И всё?
- Ничего страшного или сложного, как видишь. Только на ноги смотри, чтобы мои не отдавить.
- Постараюсь.
Они стали медленно двигаться по кругу. Наташа прижалась к Стиву, положив голову ему на грудь. Всем телом она ощущала, как тот волнуется, как дрожит, боясь ошибиться. Его руки, смертельно опасные для всех её врагов, покоились на её спине, практически не оказывая на неё никакого давления. Он страшился не того, что причинит ей хотя бы мизерную толику боли – она знала, что он идеально управляет своим телом, нет. Прежде всего он опасался другого: что она почувствует, как сильно его к ней тянет, что она поймёт, что сейчас в нём начали пробуждаться давно забытые ощущения, что он сейчас видел в ней ту женственность, которую не замечал никогда прежде. Он чувствовал её всю – от ног и до плеч, настолько сильно они слились в этом простом движении по кругу. Он смотрел сверху вниз – прямо ей в глаза, и видел, что она, если не чувствовала того же самого, если это для неё было не более чем забавой, игрой, то, во всяком случае, она понимала, что ощущает он и принимала это. Она же, вглядываясь в его лицо, видела всё ту же нежно-детскую улыбку, удивительно очаровательную и выражавшую всё добродушие, которое только было в её партнёре по танцу. И не могла скрыть от себя того, что что-то в нём её действительно влекло в тот момент. То, что и заставило её скрываться в этот день именно у него. Тот его внутренний огонёк, на который она прилетела, словно заблудившийся мотылёк. Он согревал её, она – его. Музыка закончилась, а они, остановившись, не разомкнули объятий. Роджерс опустил голову, легонько стукнувшись лбом о макушку Романовой. Сама женщина и не думала двигаться. Они пригрели друг друга, два суперсолдата с не самым простым прошлым и весьма туманным настоящим. Казалось, оба способны так стоять вечно. Но, в конце концов, Наташа отстранилась.
- Спасибо за танец, Стив. Это был мой первый за эти несколько лет. А у тебя?
- Первый за девяносто с лишним. И да – тебе спасибо.
- Я всего лишь возвращаю тебе свой долг. А что там у нас со временем?
- Восемь.
- В таком случае, может, поужинаем? И, уж коли у нас с тобой свидание… Нет-нет, даже не пытайся отнекиваться. Раз с медсестрой у тебя не получилось, придётся мне тобой заняться.
- Она не медсестра.
- Не переводи тему разговора, Стив.
- Про ужин мне, к сожалению, сказать особо и нечего. Макароны с тушёнкой, разогретые в микроволновке, удовлетворят?
- Они, надеюсь, не с сорок пятого у тебя там лежат?
- Нет, только со вчерашнего дня.
- Тогда пошли. Я пока чай налью.
- Не надо пока – там чайник остыл. Я его подогрею, как услышишь свист – сразу иди.
- Как скажешь.
Мужчина направился на кухню, Романова же подошла к телевизору. Включила его и DVD-плеер, принялась за осмотр дисков. «Так, что тут у нас… «Звёздные войны», «Звёздный путь»… «Спасти рядового Райана»… А, вот, это он ещё не отметил, как просмотренное. «Нет страны для стариков»… М-да, Роджерс, всё совсем плохо, раз ты купил это. Ну да ладно. И это сойдёт». Выбрав фильм для просмотра, вставив носитель в проигрыватель, взяв пульт в руки, она вернулась на кресло. Поставив воспроизведение на паузу, принялась ждать Стива. Спустя минут пять сначала два раза подряд раздался писк СВЧ-печи, а следом за ним – свист чайника. Резко вскочив с кресла, она за считанные секунды дошла до противоположного конца квартиры, пока мужчина ещё разливал воду в чашки. Не дожидаясь его согласия, она унесла стоявшие на столе тарелки. Вернулась за своим чаем. Хотела уж было взять и хлеб с ложками, но тут суперсолдат её опередил.
- Я, конечно, стар, но кое-что могу и сам сделать.
- Посмотрите на него. Сто лет ещё нет, а он прибедняется, стариком себя называет, -направляясь в комнату, произнесла она. - Кстати, Стив, я там кино включила. Не возражаешь?
- Я и сам хотел это предложить, так что нет, нисколько не возражаю.
С этими словами они, вернувшись в гостиную, наконец, начали ужинать. Романова нажала на кнопку воспроизведения. Спустя полчаса они, уже сытые, молча, каждый – откинувшись в своём кресле, смотрели исключительно на экран, на котором разворачивалось действие полу-вестерна, полу-притчи. За окном уже было темно, и Наташа, отвыкшая от бега по всем закоулкам Америки и по причине активного занятия этим в последний месяц порядком уставшая, быстро заснула. Стив же не мог оторвать глаз от экрана. Он был поражён жестокостью современного мира и, вместе с тем, не мог принять её. Как не мог принять и того, что любое проявление таких душевных качеств, как доброта, наличие хоть малейшей чистоты в сердце каралось новой Землёй. Землёй, на которой не было места старикам. Землёй, на которой не было места ему. Он сопротивлялся этой мысли изо всех сил, он не хотел осознавать, что она хоть сколько бы то ни было имеет отношение с реальным миром. Он понимал, каким архаизмом являлся, но, вместе с тем, понимал, что некоторые качества архаизмов порой бывают полезны и не мог понять, почему братья Коэны не оставили им шансов. Может быть, потому, что рядом с их стариками не было тех молодых, кто их дополнит, кто станет тем не показанным в фильме противовесом Антонам Чигурам(этому персонажу Роджерс нескрываемо ужаснулся: настолько был тот похож на нового Баки, был такой же бездумной машиной для убийства, чернорабочим самого Зла), кто склонит чашу весов в сторону добра? Ведь если бы рядом со Стивом не было Сэма и Наташи, то вряд ли бы он справился, вряд ли бы Гидра проиграла эту борьбу. И, хорошенько подумав над этим, пришёл к однозначному решению. Он не полетит в Европу один, нет. Только с той единственной, что сейчас могла ему помочь. С мирно спавшей Наташей. Аккуратно, изо всех сил стараясь не разбудить, он поднял её на руки и отнёс в комнату, дверь в которую располагалась за телевизором. Это была его спальня – восемь квадратных метров, на которых умещались компьютер, освоение которого было прервано нападением Гидры, и кровать. Держа Романову обеими руками, Стив зубами оттянул сначала покрывало, а затем и одеяло. Положив шпионку, проследив за тем, чтобы положение подушки было достаточно для неё комфортно, медленно накрыл Наташу. Встал в полный рост, ещё раз оглядев постель и удостоверившись, что женщине было удобно. Еле удержался от поцелуя в щёку или в лоб, подавив в себе прилив нахлынувшей нежности. Вышел из спальни, максимально тихо закрыв дверь. Сел на кресло и достаточно быстро заснул. Последней его мыслью было не забыть на следующий день позвать напарницу с собой в Германию. Он не мог угадать её ответ, мог лишь надеяться, что она ему не откажет, но, вместе с тем, боялся, что она опять уйдёт, совершенно не догадываясь о том, что Наташа боялась того же самого. Его отказа.
@музыка: Elvis Presley - You will never walk alone; Пикник - Чужестранец
@темы: Marvel Comics, фанфик, Стив Роджерс, Первый мститель, джен, Наташа Романова, Мстители
-
-
24.11.2014 в 16:37-
-
03.01.2015 в 18:38Спасибо за отзыв %)