Томаси, ты во всём виноват. ТЫ.

[Djulian-of-Amberus]

Серия: Супермен
Автор: Djulian-of-Amberus
Фэндом: DC Comics
Сюжетная арка: Extrema dies
Номер: 1 - Боль
Размер: мини (~5.000 слов)
Рейтинг: G
Жанр: джен, ангст, броманс, в прямом смысле слова "бро"
Персонажи: New 52!Супермен (Кэл-Эл, Кларк Кент), New 52!Супергёрл (Кара Зор-Эл), упоминаются другие персонажи пост-Flashpoint.
Предупреждения: рефлексия, библейские, блин, разговоры, намёки на инцест
От автора: пока в Готэме происходит Ночь длинных ножей, у Кларка Кента ночь душевной муки. Погиб друг, он остался один во всём мире и в Лиге Справедливости. Ощущения не самые хорошие. А ещё где-то вдалеке, с другой стороны Америки, летит Кара Зор-Эл. Встреча должна случиться в далёкой Арктике. Но где она произойдёт на самом деле?

В это же время, центр Канады.
Брюса больше не было с ним. Была лишь чёрная, как его плащ, как его крылья, ночь. Были лишь сверкавшие, как разум его, звёзды из облаков. Было лишь одиночество. Неизбежное одиночество, от которого он не мог избавиться. Он был потерян. Он не привык к тому, что вокруг него умирали. Он любил счастливые, по-настоящему радостные, концы, когда зло было наказано, а все герои или оживали, или никогда и не умирали. А серые финалы историй, которые удовлетворяли читателя лишь побеждённым злом, он выносил даже меньше полного проигрыша добра, считая их компромиссными и попросту нечестными по отношению к себе со стороны коллег-литераторов. Ему в жизни Кларка Кента хватало боли близких и друзей вокруг, ему в жизни Кларка Кента было достаточно смотреть на все эти постоянные несчастья и беды обычных, нормальных людей, которые для супергероев всегда кровоточили теми ранами, которые нельзя было прижечь ничем, даже самыми современными психологическими технологиями. Сейчас он был Кэл-Элом, и он не мог принять для себя того факта, что умер один из них, один из близких не бывшего журналиста «Дэйли плэнэт», а Человека из Стали. А более всего не выносил того, что не смог помочь своему ближайшему другу, единственному человеку, который хоть сколько бы то ни было понимал, как тяжело ему приходилось, который несчётное количество раз сам его выручал. А что получил в ответ? Супермен не прилетел, вот что он получил в ответ. Чёрную, темнейшую неблагодарность в качестве уплаты долга, который Кэл должен был отдавать ему всю свою жизнь. Но теперь он остался злостным неплательщиком своего умершего товарища. И ничего он не сможет вернуть ему. Уже никогда. Он это понимал. К своему ужасу понимал, потому что это понимание привело его к чудовищному осознанию того факта, что смерть была настоящей. Он знал, что Брюс мог сфальсифицировать свою смерть, оставив труп на самом видном месте. Не его труп, а кого-то другого. Не оставив ни единой подсказки, идеально скопировав своё собственное физическое устройство. Но не в этот раз. В этот раз Кларк, осмотрев гроб, почуял не обычными для себя сверхчувствами, не рентгеновским зрением, а обычным человеческим чутьём, интуицией, которой Уэйн так сильно всегда гордился перед ним. Кент был бы очень рад, если бы у него, в отличии от Бэтмена, её не было вовсе. Но она была. Проявляла себя редко, но когда проявляла, будь то минутная догадка о плане злодея или же журналистский профессиональный нюх, ей стоило верить. Сейчас верить не хотелось вовсе. Но приходилось, пусть даже она подсказывала ему, пусть кричала у него в голове, что всё действительно потеряно, что Брюс мёртв на веки вечные. Если он так чувствовал – значит, это было так, и ничего поделать с этим было уже нельзя. Нужно было как-то жить.
У него оставалась Диана. У него оставались бывшая девушка, верная подруга Лана Лэнг и просто верная подруга Лоис Лейн. У него оставались злодеи, с которыми нужно было бороться. У него оставалась Лига Справедливости, которую нужно было вести за собой. У него оставалась семья – Крипто, Кара, Кон. У него оставался друг, Сталь, на которого он мог положиться в охране того же Метрополиса или Смоллвилля. Пусть и частично, но мог. Сдерживать его врагов Сталь вместе с Ланой вполне могли. Тем более, что Лекс Лютор в отсутствии его вставал на сторону добра, мирясь с присутствием всех иных металюдей. Это уже многого стоило, и со временем главный соперник превратился в союзника, которого следовало обходить. Но никто из них не мог заменить в Брюса в полной мере. Успевать защищать свой родной город, при этом неплохо разбираться в стратегии и тактике на поле боя в разы более могущественных существ, при этом всегда закрывать Кларку спину, быть мозговым центром, средоточием знаний всей команды, биться отважно с металюдьми, забывая, что у него самого сверхспособностей не было вовсе, - всё это Брюс ухитрялся делать совершенно играючи, при этом оставаясь смелым, отважным, преданным и по-настоящему верным другом. Ухитрялся. Но всему хорошему и прекрасному наступал конец. Теперь Брюс был мёртв, теперь Кларк остался один. Супермен остался один. Лига Справедливости осиротела без одного из двух своих лидеров. Это была самая настоящая катастрофа. И что было с этим делать, оставалось совершенно непонятным.
Кларк был не глуп, Диана была неплохим тактиком, даром, что имела прямое отношение к богу войны, с родными городами каждый из них управлялся без особых проблем, бросались в бой все они с одинаковой самоотверженностью и потрясавшей врагов расчётливой безрассудностью. Но ни один из них не был в силах совместить все эти качества в себе. Брюс был уникален среди всех их именно этим – тем, что он ухитрялся объединять лучшие их стороны, платя за это полным отсутствием способностей – сурово обошлась с ним его природа. Кому много давалось, с того много бралось. Иногда Кларк думал, что с Бэтмена требовали даже слишком многое, зато с них брали куда меньше. Это было по-настоящему несправедливо. Кларк готов был это констатировать, как данность, а не утверждение, которое хоть кто-то посмеет подвергать сомнению.
А ещё с печалью, болью в душе приходилось констатировать тот факт, что нужно было искать замену. Человека, способного хоть как-то взять на себя роль Уэйна. Главного защитника Готэма. Мозга Лиги Справедливости. Того, кому он мог бы по-настоящему положиться, кого бы оставил за спиной. Пусть некоторое время и пришлось бы озираться, но потом эта излишняя подозрительность была бы вознаграждена сто крат. Новым Бэтменом. Но всё равно – уже не Брюсом. Незаменимых не было, конечно. Кларк и себя таким не считал. В должности. В ранге. В титуле. Но мрачность, боль, не ломавшуюся веру в то, что даже последний преступник сможет исправиться, память о золотых годах Готэма и том, что пришло вслед за ними, утрату тех родителей, и всё остальное прекрасное и хорошее, что составляло самую личность Брюса Уэйна, уже ничто и никогда не заменит. В глазах его семьи. В глазах Лиги. В глазах Дианы. В его, Кларка, глазах. Да, Бэтмен не должен был умереть. Но Брюс Уэйн умер. Это было объективной истиной. И даже он, могущественнейшее существо на всей планете, едва ли мог что-то с этим поделать, кроме как горевать и вспоминать каждый миг светлой дружбы, корить себя за то, что не успел помочь, за то, что дал завладеть собой Джокеру, думать о том, сколько бы много хороших дней он мог провести в приятельских спорах, или сражаясь бок о бок, что, быть может, смерть на поле боя в окружении Брюса и Дианы была бы лучшим концом для Супермена, но такого уже никогда не будет и что он ничего не может с этим поделать.
Он летел медленно, на скорости меньшей, чем даже звуковая. Он мог себе это позволить. Он мог хоть замереть и любоваться на прекрасные пейзажи Севера Канады, на тайгу, которая постепенно сменялась тундрой, а та – ледниками. Он мог подняться ввысь. Но он продолжал лететь строго вперёд. Путь его лежал в собственную крепость, где он намеревался связаться с Альфредом и Киборгом, получить досье на героев всей планеты, после чего выбрать преемника Брюсу в Лиге Справедливости, инаугурировать его, после чего объявить полугодичный траур и со спокойной совестью продолжить свою деятельность на посту героя и лишь по вечерам, сидя у камина, поглаживать Крипто и вспоминать о своём друге. Может быть, даже в компании Бэт-семьи, попытаться стать для них заменой Брюса. Неполноценной, но всё же заменой. Стать этим осиротелым детям отцом. Не лучшим, скорее всего. Не Брюсом. Попытаться он должен был, несмотря ни на что. Иначе он будет недостоин ни родового имени Эл, ни фамилии Кент. А там, глядишь, и своих уже взрослых «детей» - Кона и Кару – тоже приманить к очагу. Участие Дианы в эксперименте вовсе не обсуждалось. Она поможет ему. Он это знал. Знал…
На этом мысль его оборвалась. Словно молния ударила в голову. Он резко пошёл на снижение, ударился головой о гигантскую ель, снёс её без видимых затруднений и упал на землю, образовав взлётно-посадочную полосу для среднестатистического самолёта, выполнив роль техники, создающей просеки. Остановившись, попытался подняться, но лишь перевернулся на спину. В глазах сразу же потемнело. Он потерял сознание. Он? Вдруг? Потерял? Созна?..

***

Кара возвращалась в крепость не совсем обычным путём. Обычно она летела через Исландию, испытывая одновременно свою жароустойчивость и то, насколько она была уязвима к холоду. Но этот путь был слишком долог, равно как и запасной, через Камчатку, которым она возвращалась в те дни, когда на западном побережье было тише, чем на восточном. Такое случалось не реже раза в неделю. Приблизительно так же часто к ней благосклонно относились русские, чью Долину гейзеров она контролировала, пролетая мимо. Благосклонны они были отнюдь не просто так, ибо один раз она спасла там туристов и диких зверей от сели, временно дезактивировавшей половину геотермальных источников. Внимательно следили за развевавшимся красным плащом и в Йеллоустоуне, где она контролировала возможность извержения супервулкана и должна была, если что случится, помочь Лиге Справедливости Америки в эвакуации мирных жителей из возможной зоны распространения лавы или ядовитых выбросов пепла, который мог попасть людям или местной фауне в лёгкие, принося долгую и очень мучительную смерть от удушения.
Сейчас бы тоже хорошо было проинспектировать обе потенциально опасные зоны, но она торопилась домой, на космический корабль Кэл-Эла. Брат должен был быть там. Она уже даже напала на след от его полёта. Необычайно тонкий. Летел он медленно. Почему? Она не знала, но уже начинала беспокоиться. Обычно, когда его настигало горе, он мчался, огибая весь земной шар по нескольку раз, прежде чем, наконец, приземлиться. Она знала его не так уж долго, но некоторые повадки выучить уже успела. И сейчас упорно не понимала, что происходило. Вполне возможно было, что он встретился с кем-то из своих врагов и начал сражение, подкравшись в полёте. Отсюда и замедление – во избежание привлечения внимания. Но она не настолько давно покидала свою маленькую комнатушку, чтобы не услышать по новостям о схватке, которая должна была начаться уже сравнительно продолжительное количество времени назад. Да и слишком высоко Кэл летел, чтобы это можно было назвать тихим подлетом к ничего не подозревавшему злодею. Не говоря уж о том, что красный плащ его был столь сильным демаскирующим элементом одежды, что слова «Кэл» и «незаметно» ей казались антонимами. В драке в городе или в групповом сражении – пожалуйста. Но здесь, на открытой местности, на природе? Нет, он явно не сражался.
Значит, скорее всего, задумался над чем-то в полёте и из-за этого снизил скорость. Что его могло тревожить? Никаких сомнений – смерть Бэтмена. Зор-Эл всегда поражалась тому, как сильно он привязывался к людям, этим слабым, казавшимися ничтожными, существами, бродившими по поверхности своей планеты, словно маленькие насекомые, в тени их плащей, производя самое обманчивое впечатление из всех возможных. За два года жизни среди них Кара успела усвоить урок: их отвага не знает границ, а интеллектуальные возможности лучших из них недалеко ушли от лучших умов Криптона. Люди были далеко не такой мелюзгой, какой возомнил их Х`Эл, её бывший возлюбленный. Они могли постоять за себя. Они выживали в мире существ с невероятными способностями, не впадая ни в апатию, ни в стагнацию. Они, каждый из них, были здесь героями, а не Кларк, она, Диана или же кто ещё из металюдей. А самым героическим из всех, конечно, был человек, носивший знак летучей мыши на груди. Знак страха, который он мог вселить в кого угодно. В неё, в Кларка, в Дарксайда, в его сынка, во всех преступников его города, в первую очередь. И вот теперь его не стало. Это была катастрофа. Своей эмблемы лишился не то, что Готэм – это произошло со всем человечеством. И с Кларком, в том числе. Потому что они с Брюсом были близкими друзьями, знакомы даже дольше, чем Кент знал её. Они успели привязаться друг к другу, подружиться, несмотря на то, что были несоизмеримо разными личностями и двумя полюсами бытия героем. Порой ей казалось, что Кларк, если бы его спросили, кем он дорожил дороже – ей или Брюсом, ответил бы, что Уэйном. Это было логичным в любом случае. В идеале, Кэл бы не сказал ничего, конечно, - уж слишком правильный, слишком воспитанный был. Для него не было выбора. Для него дороги были оба. И обе планеты – что мёртвый Криптон, что живая Земля. Но живому он отдавал предпочтение. Она этого не могла понять. Или, скорее, принять. В конце концов, этот мир был для него Родиной так же, как для неё был Отечеством мир тот. И здесь ему был гораздо более близок Брюс, ставший олицетворением этого мира, его духом, пусть чёрным, но зато светлым, а не она, что должна была умереть ещё в той жизни, что некогда нянчила его на руках. Землянин, а не криптонка. Да что там говорить, если бы вдруг появилась та, что не была их родственницей, но та, что была их сестрой по генетическому строению, он бы по-прежнему отдал предпочтение Лане или Лоис. О Диане она даже говорить не хотела. Она была ярким доказательством того, чем Кларк стал здесь – полубогом. И супругой его тоже должна была стать полубогиня. Не близкая ему, что особенно характерно. Не проповедовать же поклоняющимся инцест, в самом деле. Времена Древней Греции здесь давно прошли, нечего было говорить о возможности того, что положительный герой займётся кровосмешением. А тем более – такой могущественный герой, как Кэл. В истории Земли уже был один монстр, родившийся от того, что два близких родственника влюбились друг в друга. И ценой за его преступления было пятьдесят миллионов жизней за десять лет. Чудовищное по своей скорости тотальное истребление. Опередить такое мог, наверное, только Х`Эл, если бы всё же реализовал свой дьявольский план по возвращению к жизни Криптона и гибели Земли. Порождать ещё одного монстра с их планеты и обрушивать на головы этих несчастных? Нет, она на такое была не способна. Кларк тоже. А уж Карен, взрослая она, тем более. Они никогда на такое не пойдут. Они были, есть и будут героями. Они могут ненамеренно породить злодея. Но специально – никогда. Иначе они потеряют своё гордое право именоваться теми, кем себя считали – отпрысками древнего и благородного дома Элов, когда-то жившего на процветавшей планете Криптон. Альтернатива была чрезвычайно жестокой. Но лучше было пожертвовать собой и, возможно, своим видом, ради того, чтобы жил и процветал другой, тот, что был, есть и будет полновластным хозяином этой планеты. Она уже успела это понять. И, в каком-то плане, даже покорилась этой страшной судьбе. Она не знала, что будет, если она попробует родить ребёнка от человека, если землянка родит от Кларка. Но если она родит от него – будет самая настоящая катастрофа. В этом сомневаться не приходилось вообще. И всякие помыслы о том, что криптонец должен любит криптонку, а земляне – землянок, следовало отбросить. Диана и вправду была лучшим выходом. Вот только Каре куда было деваться? Она не знала. Даже мысли о том, чтобы быть с Кларком, она старалась не допускать в своей голове. Не допускать. У неё был молодой человек. Отважный, смелый, храбрый, не боявшийся её. У Кларка была полубогиня. И всё было хорошо. Ей, во всяком случае, удавалось убедить себя в этом. Пока что.
Задумавшись, она не заметила, как воздушный след вдруг стал уходить вниз. Очнулась, лишь когда он миновал верхушки деревьев. Это было даже более странным. Пугавшим. Страшным. Кларк. Что с ним случилось? С ним? Что-то? Случилось? Она ускорилась. И через две секунды увидела Кэла перед собой. Лежавшего на спине, с распластанными ногами и руками, в его костюме, в его плаще. Без ранений. Не отравленного, не проклятого. Здорового. Просто он был без сознания. Он был без сознания. Что эта планета и эта звезда сделали с ним? Что произошло?
Она ударила его по щеке с криком: «Кларк, очнись!». Ничего не вышло. В глаза вдруг ударила слеза. Что-то и вправду случилось и очень, очень, нехорошее. Что-то, с чем она в одиночку справиться не могла. Ей нужна была помощь. Желательно, криптонской техники и криптонской медицины. Нужно было лететь в крепость. Аккуратно подхватив кузена на руки, она легко толкнулась от земли и на полной скорости полетела в Арктику, в sancta sanctorum, в корабль, на котором прибыл Кэл. С горечью подумалось, что в первый раз она была заботливой старшей взрослой кузиной для него. Самая дурная ирония, которую эта планета могла для неё придумать. Самым же безумным во всей ситуации было то, что она к специфическому юмору Земли и землян даже начинала привыкать.

***

Родовое убежище дома Элов представляло собой титаническое сооружение, со всех сторон окружённое войсками. Не на близком расстоянии, разумеется. На такое люди бы не решились вовсе. Но по полярному кругу тянулась гигантская цепь, от Мурманска до Рейкьявика, армий человеческой расы. Она не понимала их, ведь Кларк всегда говорил, что не желает на этой планете зла совершенно никому, да и они с Коном в злодействах замечены, вроде бы, не были. Но такова уж была природа этих существ. Они боялись чего-то могущественного всё время своего существования. Верили, что оно придёт им на помощь, но если вдруг оно подоспеет не к ним, то были готовы незамедлительно уничтожить самое дорогое ему – Олимп, корабль, близкого родственника. Она не могла их судить. После того, что натворил Х`Эл, сомневаться в том, что криптонцы будут вызывать подозрение, не приходилось. И ведь часть её вины была в этом, она ему долгое время помогала. Да, она же его убила. Но это не помогало в смягчении чувства вины, а напротив, лишь углубляло его. Потому что сейчас она несла на руках того, кого должна была оградить от всего этого. Кого должна была вырастить в одиночестве, в незаметности от всей планеты, кому должна была стать старшей сестрой. Но не стала. Это он стал ей старшим братом, будучи по-прежнему сам ещё большим ребёнком. Она помнила эти наивные голубые глаза, которые сейчас были безмятежно, спокойно прикрыты, это сердцебиение, учащавшееся при каждом упоминании о том, что Землёй, возможно, нужно будет пожертвовать, она видела перед собой растрёпанные тёмно-русые волосы, по которым с охотой бы провела сейчас ладонью, да жаль, обе заняты были. Он словно спал, устав охранять эту планету, верным защитником которой был всегда, в отличие от неё, повзрослевшей на Криптоне. И вместе с тем, он был ещё и настоящим криптонцем, защищавшим невинных везде, где только мог, пусть даже они и к его расе не принадлежали. Он, как никто другой, заслужил своей кровью эмблему дома Элов у себя на груди. А все остальные, носившие этот символ, должны были равняться на него. Попытаться стать лучше, чем он, не рисковал никто. Х`Эл говорил, что он недостоин. Х`Эл сам ошибался сильнее всех. И как она ошибалась, примкнув к нему тогда. В который раз за этот полёт она думала об этом? Она сбилась со счёта. Потому что этот груз лежал на ней вечно. И вся её жизнь превращалась в попытку оправдаться перед честными и добропорядочными гражданами всех стран планеты Земля, которые для неё воплотились в её парне, и перед Кэл-Элом, которого она только и делала, что подводила, раз за разом. Не подвести бы его сейчас.
Приземляться около огромного чёрного осколка металла было, как и всегда, на редкость неудобно. Хорошо бы было сделать верхний люк. И ускорить работу программы идентификации, которая сначала пустила только Кэла, потом только её, и лишь затем, получив дополнительное сведение в виде крика Кары, утверждавшего, что они не могут зайти поодиночке, обоих. Выругавшись на криптонском так, что даже искусственный интеллект, пародировавший её дорогого дядю, сделал вид, что зажал уши, она зашла и мгновенно направилась в медицинский отсек длинными прыжками. Летать здесь она всё ещё толком не могла. Тем более, с Кларком на руках. Тем более, с бессознательным Кларком на руках. Он до сих пор не пришёл в себя. Это начинало вводить её в состояние паники, поделать с которым она ничего не могла. Приходилось только ускорять и без того немалый темп передвижения. Кузену нужна была помощь, причём как можно скорее. Она была попросту не вправе её не оказать.
Миновав спальню на двух криптонцев с раздвигавшейся двуспальной кроватью, которая лёгким движением руки превращалась в две одноместных, или же детскую с люлькой для ребёнка, она, наконец, зашла в больницу для криптонцев. Единственную на всей планете, главврачом в которой был сам Джор-Эл. Или то жалкое его подобие, которое он сохранил в памяти суперкомпьютера, который был вмонтирован в корабль. Здесь было невероятно красиво, с точки зрения землянина, в жизни не видавшего ничего более впечатляющего, чем звёздное небо. Везде были экраны, ежесекундно выводившие сотни статистических данных о состоянии здоровья отсутствовавшего пациента, расставлено неимоверное количество приборов, от примитивного МРТ до куда более прогрессивных операционных мини-комплексов. Ни Кэл, ни Кара к ним ни разу не прибегали. Только Кон, как раньше успел рассказать ей Кларк, лечился здесь после того, как его ранил Х`Эл. И то, по большей части, его исцелял скорее многофункциональный костюм, нежели какие-то конкретные из приборов. Сейчас же это не помогло бы. Нужно было не лечение, а, с куда большей вероятностью, диагностика, причём очень глубокая. Она своим рентгеновским зрением и суперслухом ничего не смогла сделать. А она выжимала из них максимум, равный самым мощным приборам землян, и всё равно не нашла ни аномалий, ни чего-то подобного, ни следов криптонита, Брейниака или же Лютора, ни какого иного врага. Следовательно, ей нужна была помощь чего-то более совершенного. Этой лаборатории, посреди которой стояла удобная кушетка со спинкой и подлокотниками, мягкая, обитая кожей, даже с подушкой. Специальное место предназначалось сидевшему с пациентом. Видимо, расчёт был в действительности на то, что их будет двое. И снова это был удар ножом по сердцу. Она должна была всегда быть с ним. Оберегать его, защищать, спасать ото всех возможных напастей. Когда он упал на тот злополучный снег, она должна была лететь рядом и подхватить его, но она этого не сделала. Если с ним что-то и произошло, то виновата в этом была она и только она. Никакого прощения или извинения ей здесь не было. Человек со стороны мог придумать хоть десять тысяч оправданий, но её ни одно из них бы не удовлетворило. Её кара по отношению к самой себе была самой жестокой из всех. Забавная тавтология получалась. Кара Карой Кары. Маленькому Кэл-Элу была бы хорошая скороговорка. Но он уже вырос слишком сильно. Он перерос её на пятнадцать лет, при этом, честно говоря, был младше её что духовно, что физически. Парадоксально, но факт, с которым поделать ничего было нельзя. Она и не делала. Она несла его, будто бы он и вправду был её маленьким братом-младенцем, к кушетке. Положила Кларка на спину, расправила его одежду, поправила его самого, села рядом, свернувшись калачиком в месте сопровождающего. Началась невероятно долгая процедура сканирования. Их метало по приборам, от одного к другому. Компьютер выяснял, что происходило с его хозяином, чей предварительный анамнез был идеальным, а состояние таковому вовсе не отвечало. Джор-Эл, казалось, так и не понимал, что было с его сыном, почему он вдруг, судя по словам Кары, упал без сознания прямо во время полёта. Каждое сканирование он проводил раза по три, после чего, не удовлетворившись, сказал:
- Никакого предварительного заключения дать не могу. Ждите в спальне. Здесь что-то не то. Я не понимаю. Нарушение логики очевидно. Требуется дополнительный анализ.
- Когда его ждать прикажете? – в голосе Кары звучало раздражение. Она была близка к истерике. Если даже всезнавший криптонский компьютер не был панацеей, то что же ей, скромной девушке восемнадцати лет, делать было.
- Несколько часов.
- Ясно. Иди сюда, Кларк. Пойдём, поспим, - она тихо шептала, едва не плача. Потрясение было чудовищным, такого с ней не было то ли с момента их нового знакомства, то ли со злополучного предательства бывшего возлюбленного. Но она держалась. Она подняла младшего кузена на руки снова и быстрыми шагами направилась в спальню. Там соединила кровати воедино, сняла с Кларка его боевое облачение, уложила под одеяло на правый бок, а сама скромно примостилась рядом, гладя Кэла по голове, словно пытаясь вернуть ему всю ту заботу, которую некогда не смогла оказать. По щекам её текли слёзы. Она боялась. В первый раз в жизни она боялась его потерять. Сколько бы они ни спорили, сколько бы не ругались. Он был последний криптонец, последний её прямой родственник. Она обязана была беречь его и спасать. И обязана была сохранить его в живых. Так ей завещали мёртвые. И она, живая, не имели права пойти против этого завета. Она, считавшая себя последней истинной криптонкой. Последней опорой, пусть и запоздалой, последнего истинного криптонца, Кэл-Эла.

***

- Кара Зор-Эл, пройдите в медицинский отсек, будьте добры, - раздался мягкий и почему-то встревоженный голос Джор-Эла. Программа была взволнована? Серьёзно? А ей-то что делать? Она и так уже несколько часов была на нервах. Кое-как сумела в транс впасть, держа в своих маленьких ладонях ладонь Кэла и гладя её, не думая при этом ни о чём, кроме того бесчисленного количества шрамов, которые затянулись и исчезли на ней, гладкой, юношеской. Увидь она это при первом знакомстве, а не озверевшего Супермена, было бы гораздо легче жить. Она бы сразу признала в нём своего дорогого племянника. Но сейчас, конечно, было уже поздно говорить о том времени в сослагательном наклонении. Теперь уже всё было сделано, и она могла только сидеть и размышлять о возможных вариантах развития. Или встать и идти в медицинский отсек, волоча ноги в состоянии полнейшего ступора, ожидания катастрофы, рокового пророчества, подкреплённого достоверными медицинскими фактами. Она не хотела даже приближаться к той двери. Хотела оставаться в счастливом неведении, хотела, чтобы Кларк сам очнулся и взглянул на результаты исследования, пусть даже плохо понимая по-криптонски. Она принесёт ему очки. Она поможет с непонятными словами, с медицинскими терминами. Она не слишком хорошо в них разбиралась сама, но базовые понятия знала. И верила, что базовыми понятиями ей и удастся отделаться, что ничего серьёзного не случилось и случиться не могло. Ей и оставалось только верить, прося Рао, чтобы тот защитил её кузена, чтобы не обрушил на её голову страшного горя, равно как и страшной участи – на её бедного, несчастного Кэла. Уж он ничем не заслужил. Он ведь делал только хорошее. Он спасал, он был готов умереть за эту планету, за всех и каждого, кто на ней жил. В том числе и за неё, совершенно этого недостойную, у которой даже мужества не хватало сейчас встретить судьбу. Он бы так никогда не сделал. Он бы уже прочитал диагноз и помчался искать средство для спасения, даже если бы ему сообщили, что такого нет. Он бы нашёл его, пусть даже пришлось бы собой пожертвовать. Он даже Кона сумел спасти, и её один раз уже спас. Спас бы и во второй. Потому что заботился обо всех своих братьях и сёстрах – будь они земляне, криптонцы или клоны. Потому что по праву занял место главы дома Элов здесь, на Земле. Ни она, ни Кон, этого сделать бы не сумели никогда. Но сейчас она была вынуждена делать это.
Взяв листок из механической руки, она уже собралась его прочитать, как вдруг вновь заговорила программа. Торопливо, словно боясь опоздать. Она убрала диагноз из рук.
- Не смотрите туда, Кара Зор-Эл. Это между врачом и пациентом.
- А если Кэлу нужна помощь, и только я могу её оказать?
- Нет, Кара Зор-Эл. Кэл сам сможет себе помочь, будьте уверены. Ничего серьёзного там нет, - в этот раз в механизированном голосе уже звучала уверенность. Не самый большой повод для радости, но хоть какой-то – первый за сегодня.
- Хорошо, - кивнув, она медленно поплелась обратно усталыми шагами к Кэлу. Ждать, пока он снова проснётся. Рао услышал её молитвы и исполнил их. Придя, она села, положила диагноз на столик и, почувствовав недостаток энергии, переместилась с уголка кровати на одну из её сторон, повернувшись при этом лицом к Кларку и, в очередной раз впадая в транс, принялась перебирать его волосы, наматывая на пальцы и распрямляя обратно, ожидая, пока он очнётся.

***

Кларк открыл глаза. Над ним возвышалось не голубое канадское небо, а чёрный, металлический потолок. Лежал он на перине, только не снежной, а тканевой. Костюм был заботливо кем-то рядом, а он сам был почти раздет. Под головой была знакомая подушка, а на лбу, слабо шевелясь, лежала чья-то ладонь. Предположительно, женская. Он что-то успел пропустить в своей жизни. Повернув голову, впрочем, выдохнул, а потом снова глубоко вдохнул. Слева от него лежала, внимательным взглядом покрасневших голубых глаз смотревших на него, Кара. Золотистые волосы её выглядели поникшими. Она выглядела подавленной и расстроенной, не сказать – убитой. От этого состояния её тоже не слишком многое отделяло, судя по тому, как она выглядела. Она лежала на углу кровати, не разувшись – ноги беспомощно свисали вниз, а тело едва ютилось рядом с ним. Он точно что-то в своей жизни пропустил. Может, она ему объяснит? Да нет, едва ли. Следующие пять минут его ждали лобзания. Кара в мгновение отживела, изумлённо прошептав: «Кэл…», а следом прокричав то же самое на всё их убежище, подняв его на руки и затанцевав на воздухе, периодически прижимая к себе всё ближе. Что-то невероятное творилось. Он однозначно что-то пропустил в своей жизни.
- Кара? Что происходит? Почему я раздет? Кто меня раздел? – вопросов «Где я?» и «Что ты здесь делаешь?» удалось избежать. Она носила его по залу его корабля, их дома.
- Я, Кэл. Я. Ты упал в Канаде, - от радости она затараторила на криптонском так, что он едва понимал, что вообще она говорила. – Я нашла тебя, хорошо, что пролетала мимо. Принесла сюда, положила на обследование. Потом положила сюда, - и вдруг она сбилась. Из глаз ударили слёзы, она резко спустилась с ним на обратно кровать и прижалась к груди. – Ты живой, кузен. Ты живой.
- Я живой, - проводя рукой по её волосам, он другой потянулся к столику. – Всё хорошо, Кара, всё хорошо. Просто мне слегка неловко от того, что меня раздевала собственная кузина. Компьютер, каковы результаты моего обследования?
- Кларк, - она улыбнулась. В первый раз за день. – Кларк, дорогой ты мой, солнышко моё маленькое, я тебя в колыбели качала, без пелёнок тебя видела. Я была первой после твоих родителей, кто тебя видела. Я твоя кузина, в конце концов. Ты действительно думаешь, что тебе стоит волноваться из-за меня? Какой же ты у меня дурачок, всё-таки.
- Не думаю. Это я так, к слову сказал, - улыбнулся он ей, прикоснувшись губами к её лбу. – Компьютер. Что с результатами?
- В руках держите. На том листке.
- Хорошо. Давайте-ка взглянем.
Голос его не подавал и тени того беспокойства, которое снедало его душу. С ним было что-то не так. И это что-то было очень серьёзным. Он понимал это. Жаль только Кару будет расстраивать. У неё только нормальная жизнь началась. Парень появился. И если с ним что-то случится – она потеряет одну из последних своих опор. Последнего прямого родича. Только бы это всё были козни Лютора, от которых всегда было противоядие. С такими мыслями он открывал листок. Руки его дрожали. И, как выяснилось, не зря. Диагноз его растянулся на страницу. Переутомлённость, чрезмерное использование фактора регенерации, общая изношенность и слабость. Срок остававшейся жизни измерялся у него теперь не тысячелетиями, как он, наивный, думал раньше. У него было несколько дней. Листок выпал из ладони, скользнув по спине Кары.
- Простите, - раздался голос компьютера. Отца, которому суждено было пережить сына.
- Ничего.
- Кэл? – обеспокоено взглянула на него Кара. – Кэл, что там?
- Кара. Моя дорогая кузина, - он взял её за плечи и посмотрел прямо в глаза. – На Земле скоро останется только один представитель дома Элов, - она непонимающими глазами уставилась на него. Он невозмутимо и спокойно, не подстать своему состоянию, продолжил. – Кара Зор-Эл, в живых останется только один представитель дома Элов. И это будешь ты.

@музыка: Рихард Вагнер - Фрагменты из опер

@темы: фанфик, Кларк Кент, джен, Супергёрл, DC CoUmiX, Кара Зор-Эл, Кэл-Эл, Супермен