since writing is now outdated (с)
Фэндом: Marvel Comics; Люди Икс
Событие: Сага о Тёмном Фениксе
Часть: 3
Он-гоинг: Страх во плоти
Сюжетная арка: Забег Монтэга
Номер: 2 - Закон Паскаля
Автор: [J] Djulian-of-Amberus[/J]
Размер: мини (около 5 тыс. слов)
Жанр: джен
Рейтинг: G
Персонажи: Антон (Страх) Канишев (ОМП), Джеймс (Логан, Росомаха) Хоулетт
Предупреждения: AU, OOC
От автора: ещё один тай-ин к "Саге Тёмного Феникса". Антон и Логан уезжают от спецслужб Штатов. Всё.
читать дальшеЧерез несколько часов после атаки на «Титаник», около двух с половиной часов после атаки на Вольфсшанце, граница штата Калифорния.
Радиус страха: 0 м. Состояние: спокоен.
Вы помните меня? Лермонтов моя фамилия. Михаил ли я Юрьевич? Вполне возможно. Я оставлю себе возможность сомневаться в этом, если вы, достопочтимые господа и дамы, не будете возражать против этого. Во всяком случае, я на это очень надеюсь.
Что меня гложет, спросите вы? Прежде всего то, что после смерти я оказался в раю, а после рая я оказался не в Царствии Небесном, а в теле мальчишки лет четырнадцати, того самого возраста, когда мне до института оставалось всего-ничего, а ему – годы усердной работы. За что мне такое наказание, я не понимаю, уж простите. К тому же, я почему-то растерял талант поэта. Что ж, оно и к лучшему. Мой носитель и без того весьма вспыльчив, а если дать ему такое проклятие, как мой нрав внутри, прибавить к этому дар стихотворца и сопутствующую ему толику высокомерия, а также невезение в отношениях с прекрасным полом, и без того Антону присущее, то долго в живых он едва ли смог бы пробыть. Видимо, руководствуясь именно этими рассуждениями, Тот, кто послал меня сюда, и лишил меня без моей воли единственного моего утешения в прошедшей жизни. А ещё и продолжил издеваться, заперев в теле кадета на целых два года. Мало мне было этой шагистики при Николае Первом, так ещё её и несколько столетий спустя пришлось терпеть! Добавьте к этому то, что упомянутый мною чуть ранее Николай был для моего носителя «венценосным рыцарем» и хорошим государем, а не душителем вольницы, а сам Антон оказался чересчур дисциплинирован, и на любое моё предложение самостоятельно выступить, выбиться из строя, отвечал не иначе, как категорическим отказом. К моему удивлению, я с этим по прошествии недолгого времени смирился. По-другому воспринимать самодовольную посредственность ротного командира мой носитель меня не заставил, но его точку зрения принять всё одно вынудил. Упёртый он, словно бык, этот Антон. Такой же вспыльчивый, как и я, но он, в отличие от меня, со временем понял, что стоит смирять свой гнев. Даже меня стал этому учить, как будто ему тут почти двести лет, а не мне. И то, что я стал позволять ему это делать, и в то же время начал проникаться пониманием к его быту в казачьем корпусе, и заставило меня думать, что вовсе я не Михаил Юрьевич Лермонтов, а кто-то иной. Или, того хуже, не что-то иное.
Всё, что мне осталось – самая неверная помощница на свете, память. Она сохранила те моменты моей жизни, о которых Антону едва ли рассказывали в школе, на уроках литературы, о которых едва ли говорили современники, о которых едва ли писали биографы. Что, затаили дыхание? Приготовились к откровениям великого поэта? Нет, господа и дамы, ничего я вам не расскажу. Даже не собирался делать этого. Зачем вам? Сделать это общим достоянием? Чтобы у меня совсем тайн не осталось перед этим миром, и без того достаточно покопавшегося в моём белье, чистом и не совсем, грязном и не очень? Нет уж, как любит говорить Антон – ох уж эти его прицепляющиеся фразы и манеры! - не дождётесь! Тайна должна оставаться тайной. А я, простите, вынужден откланяться. Труба зовёт.
Радиус страха: 5 м. Состояние: слегка обеспокоенное оглядывание по сторонам.
- Парень, be as still as you can, мы сейчас с тобой вылетим отсюда и разобьёмся, если ты не прекратишь паниковать. – встревоженно и громко заговорил Росомаха.
- If only I could control it, - вздохнул Антон, ещё крепче вцепляясь в водителя.
- Тry at least! От этого твоя жизнь зависит сейчас.
- Ладно, кажется, показалось.
- Так и хочется сбросить тебя отсюда нарочно, и чтобы упал ты, как можно сильнее, - огрызнулся Логан.
- Sorry.
- Проехали. Hold still, нам ещё очень долго ехать.*
Радиус страха: 0 м. Состояние: спокойное.
Канишев и Хоулетт проехали за сравнительно короткое время значительную часть штата. Они практически не останавливались – лишь иногда, когда требовалось заправить мотоцикл. Голода или жажды они не испытывали – пока ещё, во всяком случае. Следовательно, длительных задержек не происходило.
Антон вёл себя достаточно спокойно большую часть их поездки. Эйфория от того, что он вошёл в когорту легендарных мутантов, Людей Икс, не давала разгуляться ни панике, ни страху, к огромному счастью Росомахи. Тем не менее, периодически Логан всё-таки был вынужден бороться с испугом, волнами его обдававшего. Чаще всего это были последствия появления на горизонте дорожного блокпоста полиции, или же мотоцикла стражей порядка, пролетавшего мимо них на огромной скорости в обратном им направлении. Порой Канишев просто совершенно зря устраивал полу-концерт из-за того, что ему почудился вертолёт, летевший за ними. В такие моменты Джеймсу казалось, что он к этому сумеет привыкнуть. В любое другое время он разубеждался в этом, твердя, что относиться к подобным эмоциям, как к чему-то нормальному, у него не получится ровным счётом никогда. Какой из вариантов был ближе к истине, Росомаха не понимал совершенно.
Радиус страха: 5 м. Состояние: беспокойное оглядывание по сторонам.
- Again, что ли?
- Yup, - кивнул Страх. – И на этот раз, мне, похоже, совершенно не чудится. Я определённо слышу сирены и стрёкот лопастей.
- По-моему, ты просто a bit paranoid, are not you?
- Вполне возможно. Я этого и не отрицал.
- Anyway, я тоже слышу что-то подобное. Well. Держись крепче. Мы ускоряемся.
- Куда уж крепче?
- Dun no. It`s aboot you only.
- Блеск, - с разочарованием вздохнул Антон.
- Пешком идти уже захотелось?
- No, thanks.**
Их диалоги, как уже можно было понять, представляли собой странную смесь русского и английского. Оба владели своим языком в совершенстве, оба неплохо понимали и столь же неплохо общались на языке спутника. Конечно, ни тот, ни другой, не были билингвами в привычном смысле этого слова, и язык, на котором они общались, скорее представлял собой Engssian или Runglish, нежели чистую версию одного из первоисточников, прерываемую на вкрапления другого. Это обеспечивалось прежде всего за счёт того, что их родной язык был не один и тот же, и смесь получалась не из-за одного из двух участников диалога, а из-за того, что требовалось как можно быстрее донести до собеседника нужную информацию так, чтобы тот столь же быстро её понял. Или же просто слово из другого языка лучше ложилось на слух. Ни один из этих вариантов исключать было нельзя.
Радиус страха: 25 м. Статус: обеспокоенное учащённое оглядывание по сторонам.
Чем больше они ускорялись, тем больше Антон убеждался, что за ними действительно чуть ли не целую армию выслали. Вертолёты были слышны всё ближе, а вот сирены ненадолго стихли. Судя по всему, полицейские, приблизившись к ним, перегруппировывались. Радовало одно: снайперов они пока вряд ли бы сумели выставить, и поразить Канишева транквилизатором на дальней дистанции точно никто не мог – здесь спасибо следовало сказать, естественно, Логану, который с усилением страха разгонялся всё быстрее и быстрее. Езда его, вполне очевидно, не становилась от этого хоть сколько бы то ни было аккуратнее, хуже того – пару раз они чуть было не врезались. Но зато погоня их так и не находила. Здесь спасибо следовало сказать способности Антона. Она одновременно держала на расстоянии полицейских, помнивших, что он натворил рядом с «Титаником», одним фактом своего существования, и в то же время расчищала им дорогу, заставляя водителей сворачивать на обочину в приступах необъяснимой для них, но уже вполне очевидной для Хоулетта и Канишева, паники. А учитывая то, что они отнюдь не вышли на максимальную скорость, и вокруг все ехали достаточно медленно, удавалось избегать и аварий. Во всяком случае, серьёзных.
Но лопасти вертолётов все приближались, равно как и полицейские машины и мотоциклы. Погоня лишь разгонялась. Копы отнюдь не собирались сниматься с хвоста. На пути мутантов стали попадаться дорожные блоки из машин и шипы. Миновать что первые, что вторые, не представляло затруднений. Водители, впадая в панику, сами освобождали пространство «Харлею», а препятствия, призванные проткнуть средству передвижения колёса, удавалось с горем пополам объехать. Пару раз они чуть не вылетали в кювет, но Росомаха всё же справлялся с собой и, чуть затормозив, проезжал мимо, не покидая пределов дорожного полотна. Он заметно нервничал – а ведь он был бессмертным, ему бояться было практически нечего. И единственным, что его спасало от окончательного впадения в панику, было то, что он знал причину приступов этой самой паники, обрушивавшихся на него один за другим. Он знал, что это всего лишь способности Антона, и поэтому ещё как-то был способен себя контролировать. А возможно, играл роль и личный контакт, и то, что Антон нарочно приближал его к себе, к эпицентру волн Страха.
Радиус страха: 90 м. Состояние: волнение высокой степени.
Второй вариант был даже более вероятен. Ведь чем крепче держался за него Канишев, тем спокойнее Росомахе удавалось вести себя. А вот полицейские, также знавшие причину того, почему им так хочется развернуться назад, действительно терялись и паниковали. Их машины порой по несколько минут вертелись на месте. Водители чуть ли не надвое разрывались. С одной стороны, им было страшно – и чем ближе они влетали в радиус распространения ужаса, тем страшнее им становилось. С другой, они должны были исполнить приказ и догнать его наконец. Но стоило им сделать разворот на сто восемьдесят градусов, как приступ страха вновь одолевал их.
Гораздо проще было вертолётам. Они могли подобраться гораздо ближе попросту за счёт того, что находились на высоте. И они же несли на себе стрелков, выцеливавших Антона с целью усыпить его. Мутантов преследовали двое или трое летающих средств передвижения. Но из-за высокой скорости снайперы не могли толком прицелиться, а первый же дротик, пущенный на опережение, не остался незамеченным ни Росомахой, начавшим перемещать мотоцикл по ходу движения влево-вправо для ещё большего усложнения прицеливания по ним. Антон же, испуганный как самим фактом того, что по ним стреляли, так и внезапностью пролёта мимо транквилизатора, появившегося буквально из ниоткуда, подобно молниям, которых он боялся до смерти, и вовсе запаниковал.
Радиус страха: 160 м. Состояние: испуг средней степени.
Это заставило Джеймса дёрнуться слишком сильно, а вертолёты развернуться, едва ли не выбросив всех стрелков за борт. Ненадолго: пилоты догадались взмыть вверх, но с высоты, подобной Хеопсовой пирамиде, вести прицельный огонь не представлялось возможным. Они могли лишь наблюдать за мутантами с воздуха. Машины же и мотоциклы останавливались столь далеко, что уже едва видели Антона и Логана. Те передвигались, виляя из стороны в сторону, подобно водителю, севшему за руль после трёх принятых на грудь бокалов водки или чего покрепче.
- Мы тут разобьёмся к чертям собачьим, господа хорошие! – восклицал про себя Канишев.
- Я бы посоветовал тебе не паниковать, но обстоятельства вынуждают меня говорить о том, что…
- Короче, Толстой!
- Не думал, что скажу тебе подобное, но…
- И этот туда же, вы только посмотрите!
- Паникуй! – закричали вместе оба внутренних голоса Страха
- Какая тебе разница – разбиться или отдать Богу душу в качестве лабораторной крысы?
- Большая. Умереть на пользу науке не столь обидно.
- Логан - опытный водитель. А если ты получишь дротик в спину, вы точно не скроетесь никуда. Бояться сейчас действительно лучше.
- А потом, не ты ли нам несколько часов назад так упорно доказывал, что не хочешь сдаваться на милость ФБР-овцам?
Радиус страха: 10 м. Состояние: лёгкая тревога.
- Я, кто ж ещё. Но ты меня спросил про лабораторную крысу, а не подопытного в экспериментах федералов… Твою мать! Всё, господа, сидите тихо. Иначе нас с вами точно поймают сейчас.
Увлёкшись разговором с самим собой и двумя своими внутренними личностями, Антон неожиданно для самого себя успокоился. Как следствие, вертолёты и даже машины подошли на слишком близкое расстояние. Правда, не очень-то и надолго. Ведь как только произошёл первый выстрел, и Хоулетт, выгадав момент, резко ушёл вправо, едва не сбросив зазевавшегося Канишева с мотоцикла, тот, вновь испугавшись, отбросил солдат спецслужб на сотни метров от себя.
Радиус страха: 170 м. Состояние: испуг средней степени.
Полицейские достаточно быстро поняли, что им не удастся догнать и поймать Антона обычными методами, и в ход пошли безрассудства. Объезжать полностью закрывавшие трассу блокпосты, которые преследовавшие попросту побросали, особого труда не составило вовсе. Логан вполне мог позволить себе сбросить скорость и аккуратно их миновать, проскользнув мимо машин. Через шипы они просто перешагивали. Благо, что Страх уже достиг такого состояния, в котором шарахался от каждой травинки и от каждого пятнышка вокруг. Подобраться к ним ни вертолёты, ни машины, ни даже снайперы не могли, несмотря на всю точность их винтовок. К тому же, Росомаха весьма искусно собрата-мутанта прикрывал от выстрелов транквилизаторов. Делал он это исключительно инстинктивно: пусть память о военных конфликтах давно стёрлась, когда Страйкер выстрелил ему адамантием в голову, но рефлексы остались. А когда дротики попадали в него, никакого эффекта они не производили: регенерация попросту уничтожала психотропное воздействие снотворного. Эта затея, как и любая попытка блокировать путь, провалилась с треском, и удивительного в том было крайне мало.
Ещё одним безрассудством, совершенно бесполезным, была попытка выслать танки наперерез. Проблема была в том, что их водители пугались точно так же, и разворачивались точно так же, как и водители обычных полицейских машин. С той лишь разницей, что они создавали заторы на трассе чудовищного масштаба, пробираться сквозь которые труда не составляло лишь мутантам: гражданские в панике освобождали им путь, а вот блюстители правопорядка подобной эффективностью в ликвидации пробок похвастаться не могли никак. Они отставали, и лишь вертолёты продолжали своё одиночное и бесполезное слежение, периодически напоминая о себе предложениями сдаться. Но, как было не трудно догадаться, ни Росомаха, ни уж тем более Антон, их принимать не собирались.
Наконец, произошло то, что ввергло Канишева в истерику и едва не сбросило уровень его боязни быть пойманным до нуля, но после очередного комплекта дротиков, один из которых вонзился в седло «Харлея» в сантиметре от Страха, потеряло всякую смехотворную силу. Федералы стали высылать за ними грузовики, причём грузовики эти на полной скорости мчались по встречной полосе и, видимо, имели целью сбить с мотоцикла и водителя, и пассажира.
- That`s finish, - откровенно злясь, произнёс Логан. – Какого чёрта they are doing?
- They think that killing their own people is kewl***, - вторил ему Антон со слезами то ли смеха, то ли горести на глазах. Огромные машины не то что своей цели не достигали, они делали только хуже, унося на глазах у мутантов людские жизни – один десяток за другим. Они должны были заставить съехать на обочину Росомаху и Канишева. Но, по факту, сами вылетали в кювет, когда водители на полной скорости подвергались воздействию волны паники, исходившей от Антона. И поскольку отнюдь не все из них были хоть сколько бы то ни было опытны, вполне естественным было то, что проезжая мимо места их крушения, беглецы видели изуродованные человеческие тела, все в крови, с выступавшей белизной переломанных костей.
- Я не знаю, как это охарактеризовать так, чтобы уши у протопопа Аввакума в трубочку не завернулись.
- Палкин в Крымскую, наверное, так же командовал.
- Армия, что с них взять.
- Но-но, не гнать мне здесь на Колю! Коля был классный, не то, что его командиры-дегенераты. Но спасибо, что хоть не такие моральные уроды, которые этих посылают на смерть. А ведь эта смерть теперь, можно сказать, на мне. На мне, понимаете?
- Ты здесь не при чём. Одни знали, на что шли, а другие исполняли приказ.
- Не думай, Антон, сейчас тебе не к лицу. Лучше бойся пока, а подумаем мы.
- Да ну вас!
С этими словами Страх оборвал очередной внутренний диалог. Его вновь сковала немного стихшая за перебранку паника, и вновь подобравшиеся ближе вертолёты были вынуждены отступить, продолжая казавшуюся бесконечной и бесполезной погоню.
Радиус страха: 245 м. Состояние: паническая спешка.
- See that, - кивнув головой на индикатор топлива, недовольно и обеспокоенно отметил Логан спустя ещё около часа преследования.
- Ew, - немного погодя, добавил Антон. – Crap.
- Yup. И какое!
- Что мы будем делать теперь?
- Если мой слух мне не изменяет, расстояние между нами и ними более двух сотен метров. А лес тут ещё относительно густой. Попробуем бежать?
- Делать нечего, портвейн он отспорил, - пробурчал Канишев. – Сколько нам осталось?
- Нисколько. Мы на нуле. Ещё минуты две, и заглохнем окончательно.
- Crap.
- Я снова agree with you****. Готовься, сейчас будем прыгать. Цепляйся крепче.
- Что..?
Радиус страха: 367 м. Состояние: испуг крайней степени.
Высказать всё, что он только думал о плане Джеймса, парень не успел. Материться, причём на обоих языках, добавляя известные грязные словечки на латыни, греческом, эсперанто и ещё двух-трёх, он был вынужден уже в воздухе, оттолкнувшись от мотоцикла вслед за Росомахой и повиснув на нём. Падали они достаточно долго: дорога была высоко поднята над уровнем окружавшей её земли. За это время, вдоволь выругавшись, Антон перешёл на мысли о том, чего он не сделал в этой жизни, и где он проведёт ближайшие несколько дней – на больничной койке или же в допросной у федералов. После того, как придёт в сознание. И если придёт вообще.
К его счастью, на подобных полётах Логан собаку съел и прекрасно понимал, что делал. Приземляясь, он выставил вперёд руки и ноги и выдвинул наружу когти. Последствия были вполне очевидными. Страх, чуть не слетев с Росомахи и не прокатившись лишние пару метров, кое-как слез с Хоулетта и на земле скорчился от боли: тряхнуло его при соприкосновении с землёй всё равно не слабо. Изнеженное тело, не привычное к подобным испытаниям, объясняло, что поступать с ним подобным образом совершенно не следовало. Но другого выхода, и это стоило признать, у них попросту не было. В конце концов, на Антоне не было никаких кровоподтёков, голова, в общем и целом, естественно, была в порядке, разве что слегка покруживалась, но это уже было поправимо со временем.
Чего нельзя было сказать о Джеймсе. Лишённый контакта с Канишевым, он, крича, сам не свой, быстро побежал прочь от источника своего испуга. От Страха. По сути, оставляя того в одиночестве и вводя в состояние ещё большего отчаяния. Неуклюже и медленно, пусть и что было мочи, тот преследовал того, кто должен был его сопровождать и всячески защищать. Это было парадоксально, и, вместе с тем, неправильно. Но мутанта предупреждали, что будет, если он вздумает паниковать рядом с Росомахой. Жаловаться тут было не на что.
- Говорили тебе – допрыгался!
- А что?
- Вот убежит он от тебя, упадёшь ты в яму какую-нибудь, найдут тебя федералы – и всё, никакой профессор уж не спасёт! А всё почему? Потому что кое-кто – трус!
- Кое-кто никогда этого не отрицал. И если кое-кто до сих пор не в клетке в тюрьме, то тому есть только одна причина, и это и есть то, что кое-кто боится там оказаться!
- Аккуратнее! Не отвлекайся на разговоры с нами, за дорогой следи. И смотри под ноги, если упадёшь, не поможет никто.
- Да неужели?! А я-то думал, большой брат позаботится обо мне!
- Эка наивность, а, достопочтенный Михаил Юрьевич?
- И не говорите. Антон, кому здесь кричат вообще? Ты сейчас чуть не разбился!
- Цыц, Лермонтов. Я уважаю вас, как поэта, но во сне, будьте уверены, накостыляю так, что мало не покажется, если продолжите сейчас отвлекать. Ясно?
- Вы что-то говорили, я не расслышал?
- А-а-р-р-р-г-х! Идите-ка вы к своему «Демону» на шашлычок, будьте так добры!
- Как изволите.
- Граф, не соизволите ли уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени, раз нас слышать здесь более не желают?
- С радостью. Пойдёмте. А он пусть делает, что хочет.
- Вот и славненько.
Довольно выдохнув, он продолжил свою погоню за Логаном, попутно то и дело вспоминая о том, что ему ещё бояться надо, и прогонял чересчур ретивые вертолёты, приближавшиеся к ним на опасно близкое расстояние, новыми приступами неконтролируемой паники.
Тому факту, что он избавился, хотя бы на небольшое количество времени, от назойливых внутренних личностей, он был просто несказанно рад. Да, они были толковыми помощниками и эрудированными собеседниками, но иногда раздражение, которое они вызывали тем, что отчитывали его во имя его, как им казалось, блага, оказывалось чрезмерным, и приходилось прогонять их вот таким вот образом. Это никогда не составляло особых проблем, но уж точно требовало определённых затрат времени и сил. А и того, и другого, у Антона была в обрез. Он никогда не был особенно вынослив, да и с физической культурой не слишком дружен – кроме, разве что, периодических утренних пробежек или зарядок. В таком темпе бега, который задал ему Росомаха, он явно едва ли бы смог долго протянуть, и прекрасно это понимал. У него уже начинало колоть в районе лёгких. Появлялась призрачная боль в районе живота, усиливавшаяся с каждой секундой. Появлялась одышка, а ноги становились ватными: неподготовленные, они не выдерживали той нагрузки, которая была на них возложена. Плоскостопие, заработанное Канишевым в последние годы, также давало о себе знать: пятками будто о камни стучали. Становилось вполне очевидным, что Росомаху ему было не догнать, и ночь, вероятнее всего, он будет проводить среди диких зверей или, того хуже, сотрудников спецслужб. Такой вариант дальнейшего развития событий никак не мог Антона порадовать. Хуже того, Джеймс, исчезавший из поля зрения, вполне мог убежать слишком далеко, и Канишев попросту остался бы один. Заблудиться и сгинуть в этом лесу – такова, видимо, была его дальнейшая судьба. И реакция его на это была вполне логичной реакцией нормального человека: он запаниковал пуще прежнего.
Радиус страха: 600 м. Состояние: паническая атака.
И тем самым, по факту, можно сказать, спас себя. Ибо даже его неподготовленный слух распознал собак, которых, видимо, как и солдат спецназа, привлекли на преследование его и Росомахи спецслужбы.
Сделали они это, надо заметить, крайне зря. Антон едва ли не патологически боялся лая, и стоило ему заслышать это «Гав! Гав!», как он испугался до такой степени, что весь смысл в погоне за ним попросту отпал. Солдаты и сотрудники ФБР могли ориентироваться только по собственным ощущениям, по тому, насколько сильно сами боялись. Вертолёты больше не помогали, ибо не могли вести преследование в густой чаще, в которую сначала забежал Хоулетт, а вслед за ним и Страх, с дистанции в больше, чем полкилометра. Снайперы ничего не могли разглядеть, а пилоты разворачивали технику, как только попадали под своеобразный купол, защищавший от них Канишева и не подпускавший ближе своей границы ни одно живое существо.
Ситуация стала патовой, безвыходной. С одной стороны, Антон, бодрый, несмотря на то, что уже почти сутки был без сна – сказывалось огромное количество выброшенного в кровь адреналина – никак не мог ни догнать Логана, ни отбиться от преследовавших их. Осуществлению и того, и другого, мешала его способность – мутант убегал от места, где ему было невыносимо страшно, а федералы вычисляли примерный радиус его местонахождения. С другой стороны, и поймать его тоже не представлялось возможным, ибо никого к нему не подпускало как раз за счёт того, что его сила действовала и охраняла своего носителя барьером Страха, не позволяя никому проникнуть за него. Единственным существом, ещё находившимся внутри, был Росомаха.
А хуже всего во всём этом было то, что Канишев неумолимо выдыхался. Каждый шаг давался ему всё труднее, ноги, спотыкаясь, волочились по земле, а не бежали по ней. Дыхание сбивалось. И в довершение всего резко укололо под сердцем. Эта боль подкосила Антона, и он, обхватив руками ствол первого, попавшегося дерева, чуть было не упал. «Это конец», - пронеслось в мыслях.
Радиус страха: 730 м. Состояние: усугублённая чувством обречённости паника.
Росомаха бежал, куда глаза глядят. Ни одно из чувств его в этот момент не работало, кроме единственного – чувства страха. Он ничего не желал, ни о чём не помнил, кроме того, что должен был бежать, бежать как можно дальше и как можно быстрее. Если бы это видел Саблезубый, он бы непременно восторжествовал. Хоулетт, как бы ни кичился своей человечностью, всё ещё был зверем. Безрассудным, сильным, бессмертным зверем, и единственным, что его от Крида отличало, был адамантиевый скелет. Внутри же они были одинаковы – два охотника, два диких хищника, вышедших из одного леса, из одного и того же логова. И негоже им было стремиться к человечности, к этой несчастной полу-разумности, которую так стремился обрести Джеймс. Иногда об этом ему говорил Виктор, а иногда он с сожалением отмечал это сам, понимая, сколько шагов ему ещё только предстоит сделать, чтобы пройти тот путь от зверя до человека, который, как ему казалось, был минован для него сотнями тысяч поколений его предков.
Но понемногу всё проходило. Возвращались ощущения, он уже слышал, что происходило вокруг него, он уже начинал видеть дорогу, он уже мог различать запахи. Однако ноги всё равно бежали, не останавливаясь. Влияние на него менталокинетика ещё было слишком сильно. Лишь после бега в течение ещё двух минут он, наконец, вырвавшись из-под купола, смог привести свои мысли в порядок. Тогда-то и нахлынули на него думы о том, насколько он был примитивен по сравнению не то, что с H. s. superior – с H.s. sapiens. Он был неандертальцем – нет, питекантропом! – нет, австралопитеком! – для новой ветви эволюции. Ему было место в пещерах, а не здесь. Саблезубый, наверное, всё же был прав, когда говорил о том, что они были зверьми, и их место было в природе, а не здесь, и единственным, что им ещё можно было доверить, пожалуй, была охота. Загонять жертвы, убивать их – вот то, для чего они подходили идеально. А спасать кого-то, совершать самопожертвования – нет уж, это, пожалуй, всё организовывать без них. Вот Профессор доверил ему Антона – и что в итоге? Росомаха просто бросил парня, не сумев справиться с собой.
Впрочем, не он один бежал в панике. Так делали и люди, прогрессивные люди, дети двадцать первого века. Что ж, если судить по его логике, им тоже только с копьями плясать? О нет. Не было вины их и не было вины Логана в том, что они устремлялись прочь от Страха. Его способность и только его способность заставляла их первобытные инстинкты и самые примитивные мысли пробуждаться к жизни. И больше ничего. Опасаться нужно было вовсе не своего неандертальства, а того, что синантропы найдут одного из первых кроманьонцев и по незнанию того, что он их будущее, перережут ему глотку. К тому же, необходимо было вспомнить и о том, что жизнь Канишева сейчас зависела от Росомахи. Профессор, конечно, не сделает из потери того чрезмерно огромной трагедии – в конце концов, за пятьдесят с лишним лет кто только из его окружения становился жертвой фанатиков или спецслужб, - но доверие к Джеймсу потеряет. А значит, нужно было идти и забирать парнишку, несмотря ни на что. Расстояние было не слишком большим. Ухудшало ситуацию только одно – Антон не аукал и не звал его. Решение, необходимо отметить, было крайне разумным: привлечением к себе лишнего внимания он сделал бы только хуже. Поразительно разумным, должно отметить, для молодого человека, находившегося в состоянии паники. С другой стороны, вместе со спецслужбами его теперь не мог отыскать и сам Росомаха. Благо, что для него это было относительно поправимо. Сверхчеловеческое чутьё просто обязано было помочь. К тому же, несмотря на первобытный страх, охвативший его несколько минут тому назад, направление, в котором бежал, он помнил. Теперь оставалось только повернуть в обратную сторону, пробраться сквозь бурелом, борясь со своими собственными страхами, унюхать парня и вывести его из окружения. Дел-то на пару минут, казалось бы. Но, к сожалению, Джеймс прекрасно понимал, что даже звучит это не так просто. Трудности же, с которыми предстояло столкнуться на самом деле, вовсе не подходили под поговорку «не так страшен чёрт, как его малюют». О нет – этот чёрт был страшен ещё больше, просто потому, что сам являлся Страхом во плоти. И исход борьбы с ним обычно уверенный в своих силах Росомаха предсказать не мог и вовсе не был уверен в том, что справиться с поставленной перед собой задачей.
Он двигался медленно, но совершенно не потому, что на пути его были непреодолимые преграды. Наоборот, он давным-давно привык к жизни в лесу, он в нём вырос, хотя не помнил ни того, ни другого, опираясь лишь на инстинкты, снова и снова думая о том, что полностью отказываться от бытия зверем не стоило, особенно когда оно так сильно ему помогало. Тем не менее, именно благодаря тому, что животное в нём было сильно, он и не мог за пять минут добраться до Антона, который препятствовал ему, боясь, разумеется, вовсе не его. Страх побеждал Логана раз за разом, заставляя того в панике отбегать на сотню, а то и две метров, хотя он только их и успевал проходить. Но вместе со страхом просыпалось и другое чувство, столь же древнее, но кажущееся куда более высоким и благородным – воля. Джеймс искусственно доводил себя до состояния загнанного в угол зверя. В таких условиях у него было огромное преимущество перед человеком разумным и даже перед многими собратьями-мутантами, и исключением из этого правила был разве что его почти кровный брат и кровный же враг, Саблезубый. Зверь, у которого не оставалось никакого выхода, терял страх и инстинкт самосохранения, вступал в заведомо проигрышный для себя бой, порой погибал в нём, но никогда не сдавался, и уж тем более никуда не отступал: благо, что некуда и было это делать. Для него оставались только цель и противник. Противником в данном случае была самая его сущность. Целью – преодолеть её, добраться до парня, забрать его и привести всё-таки в школу Ксавье. И теперь ради этого Логан был готов уже буквально на всё. Больше он не бежал. Лишь упрямо шёл вперёд, шаг за шагом. Порой ему улыбалась перспектива гораздо более лёгкого пути – бегства, и порой он с отчаянием того же загнанного зверя поддавался ей. Но вскоре брал себя в руки и возвращался. К тому же, когда он почувствовал запах сначала паники живого существа, а вскоре и самого Страха, всё сразу стало гораздо проще. Он зацепился за этот якорь и пошёл по канату, на котором тот был закреплён. Медленно, но верно. Не сворачивая и не отступая. Ибо маленьким зверем была росомаха, но отважным и гордым. Никогда Джеймс не выделялся ростом или идеальной прямотой осанки, но он был храбрым и бесстрашным, и уж точно всегда следовал своему тотему – таёжному зверю, который не боялся никого, но которого боялись все. Не отступился от этого идеала Хоулетт и теперь.
Антона он увидел спустя ещё минут двадцать. Тот устало дышал, схватившись одновременно за правый бок и за сердце, которые, очевидно, болели, и из-за которых он и не мог продолжить свой путь.
- Господа… господа, посмотрите! Он пришёл!
- Небываемое бывает.
- Слава Богу. Ну зови его, чего же ты ждёшь?
- Логан! I`m here! – сделал шаг навстречу Росомахе Канишев.
- Не двигайся, Антон, иначе я again will run away. Не забывай, не ты один тут способен паниковать. Stand still.
- Хорошо, - прижавшись к дереву, произнёс парень и принялся терпеливо ждать, пока Джеймс пройдёт оставшиеся три метра. Дались они ему, конечно, очень тяжело. Заканчивал он их со слезами на глазах, дрожа и трясясь не хуже Антона, когда тот стоял с Евгенией на руках при виде воды из «Титаника», вот-вот должной затопить его. Зрелище было крайне печальное. Но всё же Хоулетт справился, переборол и себя, и свои человеческие страхи, и даже звериные пережитки своей натуры – натуры Человека совершенного. Сегодня он лишний раз доказал, что действительно таковым являлся. Сегодня он мог ещё раз показать Криду, насколько тот был неправ в своей идеологии чрезмерной близости к природе и полного подчинения её велениям. Жалко только, что того не было, а демонстрировать приходилось пусть и способному оценить, но не способному понять подвиг Росомахи Антону.
- Руку!
- Что?
- Gimme da friggin` hand, кому говорят!***** – срывающимся голосом закричал Джеймс. До Страха спустя несколько секунд дошло, и он протянул ладонь то ли как для рукопожатия, то ли для вытаскивания из воды утопающего. В итоге ситуация больше оказалась похожа на вторую. Вцепившись в его ладонь своей, Логан тут же почувствовал облегчение.
- Отлично. А теперь можем продолжить. Держись крепче и старайся постепенно избавиться от своей боязни. Так они нас быстрее потеряют.
И они побрели – медленно, ибо Канишев всё ещё не мог отойти от своего спринтерского забега, буквально повиснув на Росомахе. Паника его постепенно сходила на нет, и вскоре они вышли за оцепление, сформировавшееся за то время, пока Антон стоял на месте, без особых проблем, благо, что Страх напоследок сформировал им прекрасный коридор, распугав благодаря случайно отбившейся от хозяина собаке солдат на дистанции в метров пятьсот. А дальше уж Росомаха, заприметив укромную берлогу, очевидно, заброшенную медвежью, затащил туда уже порядком уставшего молодого мутанта и укрыл их обоих валежником, прикрыв сверху ещё и травой, за лето не потерявшей запаха бывшего хозяина. Там беглецы и заснули.
Занималась заря. Военные безуспешно прочёсывали окрестности. Мутанты, уставшие, спали без задних ног. Им предстояла ещё огромная часть пути, но самое трудное уже было сделано. От погони они избавились. Закон Паскаля для распространения Страха, который пару лет спустя Антон опишет в научном труде, сработал идеально. Правительство же Штатов было вынуждено искать жертву, подходившую под описание его описание. Надо было как-то оправдаться и успокоить мирных жителей, не правда ли? А истинным мутантом пускай супергерои займутся. Не всё же им «Титаники» поднимать да с «Гидрой» бороться.
Начинался совершенно новый день и совершенно новая глава в истории как человечества, так и Земли в целом. Начинался новый период эры мутантов.
Примечания:
читать дальше
*:
- ... будь настолько спокоен, насколько это возможно...
- Если бы я мог это контролировать...
- Попробуй хотя бы!
- Извини.
- Держись спокойно.
**:
- Снова...
- Ага.
- А может, ты немного параноик?
- В любом случае... Хорошо...
- Не знаю. Это только от тебя зависит.
- Нет, спасибо.
Примечание в авторском тексте ниже: Ранглиш или Ингшен.
***:
- Это финиш... они творят?
- Они думают, что убивать своих людей - это классненько.
****:
- Посмотрите на это...
- Мда... Дерь...
- Угу.
- Дерь...
- Согласен с тобой.
*****:
- Я здесь.
- Снова убегу... Стой спокойно.
- Дай мне чёртову руку.../MORE]
Событие: Сага о Тёмном Фениксе
Часть: 3
Он-гоинг: Страх во плоти
Сюжетная арка: Забег Монтэга
Номер: 2 - Закон Паскаля
Автор: [J] Djulian-of-Amberus[/J]
Размер: мини (около 5 тыс. слов)
Жанр: джен
Рейтинг: G
Персонажи: Антон (Страх) Канишев (ОМП), Джеймс (Логан, Росомаха) Хоулетт
Предупреждения: AU, OOC
От автора: ещё один тай-ин к "Саге Тёмного Феникса". Антон и Логан уезжают от спецслужб Штатов. Всё.
читать дальшеЧерез несколько часов после атаки на «Титаник», около двух с половиной часов после атаки на Вольфсшанце, граница штата Калифорния.
Радиус страха: 0 м. Состояние: спокоен.
Вы помните меня? Лермонтов моя фамилия. Михаил ли я Юрьевич? Вполне возможно. Я оставлю себе возможность сомневаться в этом, если вы, достопочтимые господа и дамы, не будете возражать против этого. Во всяком случае, я на это очень надеюсь.
Что меня гложет, спросите вы? Прежде всего то, что после смерти я оказался в раю, а после рая я оказался не в Царствии Небесном, а в теле мальчишки лет четырнадцати, того самого возраста, когда мне до института оставалось всего-ничего, а ему – годы усердной работы. За что мне такое наказание, я не понимаю, уж простите. К тому же, я почему-то растерял талант поэта. Что ж, оно и к лучшему. Мой носитель и без того весьма вспыльчив, а если дать ему такое проклятие, как мой нрав внутри, прибавить к этому дар стихотворца и сопутствующую ему толику высокомерия, а также невезение в отношениях с прекрасным полом, и без того Антону присущее, то долго в живых он едва ли смог бы пробыть. Видимо, руководствуясь именно этими рассуждениями, Тот, кто послал меня сюда, и лишил меня без моей воли единственного моего утешения в прошедшей жизни. А ещё и продолжил издеваться, заперев в теле кадета на целых два года. Мало мне было этой шагистики при Николае Первом, так ещё её и несколько столетий спустя пришлось терпеть! Добавьте к этому то, что упомянутый мною чуть ранее Николай был для моего носителя «венценосным рыцарем» и хорошим государем, а не душителем вольницы, а сам Антон оказался чересчур дисциплинирован, и на любое моё предложение самостоятельно выступить, выбиться из строя, отвечал не иначе, как категорическим отказом. К моему удивлению, я с этим по прошествии недолгого времени смирился. По-другому воспринимать самодовольную посредственность ротного командира мой носитель меня не заставил, но его точку зрения принять всё одно вынудил. Упёртый он, словно бык, этот Антон. Такой же вспыльчивый, как и я, но он, в отличие от меня, со временем понял, что стоит смирять свой гнев. Даже меня стал этому учить, как будто ему тут почти двести лет, а не мне. И то, что я стал позволять ему это делать, и в то же время начал проникаться пониманием к его быту в казачьем корпусе, и заставило меня думать, что вовсе я не Михаил Юрьевич Лермонтов, а кто-то иной. Или, того хуже, не что-то иное.
Всё, что мне осталось – самая неверная помощница на свете, память. Она сохранила те моменты моей жизни, о которых Антону едва ли рассказывали в школе, на уроках литературы, о которых едва ли говорили современники, о которых едва ли писали биографы. Что, затаили дыхание? Приготовились к откровениям великого поэта? Нет, господа и дамы, ничего я вам не расскажу. Даже не собирался делать этого. Зачем вам? Сделать это общим достоянием? Чтобы у меня совсем тайн не осталось перед этим миром, и без того достаточно покопавшегося в моём белье, чистом и не совсем, грязном и не очень? Нет уж, как любит говорить Антон – ох уж эти его прицепляющиеся фразы и манеры! - не дождётесь! Тайна должна оставаться тайной. А я, простите, вынужден откланяться. Труба зовёт.
***
Радиус страха: 5 м. Состояние: слегка обеспокоенное оглядывание по сторонам.
- Парень, be as still as you can, мы сейчас с тобой вылетим отсюда и разобьёмся, если ты не прекратишь паниковать. – встревоженно и громко заговорил Росомаха.
- If only I could control it, - вздохнул Антон, ещё крепче вцепляясь в водителя.
- Тry at least! От этого твоя жизнь зависит сейчас.
- Ладно, кажется, показалось.
- Так и хочется сбросить тебя отсюда нарочно, и чтобы упал ты, как можно сильнее, - огрызнулся Логан.
- Sorry.
- Проехали. Hold still, нам ещё очень долго ехать.*
Радиус страха: 0 м. Состояние: спокойное.
Канишев и Хоулетт проехали за сравнительно короткое время значительную часть штата. Они практически не останавливались – лишь иногда, когда требовалось заправить мотоцикл. Голода или жажды они не испытывали – пока ещё, во всяком случае. Следовательно, длительных задержек не происходило.
Антон вёл себя достаточно спокойно большую часть их поездки. Эйфория от того, что он вошёл в когорту легендарных мутантов, Людей Икс, не давала разгуляться ни панике, ни страху, к огромному счастью Росомахи. Тем не менее, периодически Логан всё-таки был вынужден бороться с испугом, волнами его обдававшего. Чаще всего это были последствия появления на горизонте дорожного блокпоста полиции, или же мотоцикла стражей порядка, пролетавшего мимо них на огромной скорости в обратном им направлении. Порой Канишев просто совершенно зря устраивал полу-концерт из-за того, что ему почудился вертолёт, летевший за ними. В такие моменты Джеймсу казалось, что он к этому сумеет привыкнуть. В любое другое время он разубеждался в этом, твердя, что относиться к подобным эмоциям, как к чему-то нормальному, у него не получится ровным счётом никогда. Какой из вариантов был ближе к истине, Росомаха не понимал совершенно.
Радиус страха: 5 м. Состояние: беспокойное оглядывание по сторонам.
- Again, что ли?
- Yup, - кивнул Страх. – И на этот раз, мне, похоже, совершенно не чудится. Я определённо слышу сирены и стрёкот лопастей.
- По-моему, ты просто a bit paranoid, are not you?
- Вполне возможно. Я этого и не отрицал.
- Anyway, я тоже слышу что-то подобное. Well. Держись крепче. Мы ускоряемся.
- Куда уж крепче?
- Dun no. It`s aboot you only.
- Блеск, - с разочарованием вздохнул Антон.
- Пешком идти уже захотелось?
- No, thanks.**
Их диалоги, как уже можно было понять, представляли собой странную смесь русского и английского. Оба владели своим языком в совершенстве, оба неплохо понимали и столь же неплохо общались на языке спутника. Конечно, ни тот, ни другой, не были билингвами в привычном смысле этого слова, и язык, на котором они общались, скорее представлял собой Engssian или Runglish, нежели чистую версию одного из первоисточников, прерываемую на вкрапления другого. Это обеспечивалось прежде всего за счёт того, что их родной язык был не один и тот же, и смесь получалась не из-за одного из двух участников диалога, а из-за того, что требовалось как можно быстрее донести до собеседника нужную информацию так, чтобы тот столь же быстро её понял. Или же просто слово из другого языка лучше ложилось на слух. Ни один из этих вариантов исключать было нельзя.
Радиус страха: 25 м. Статус: обеспокоенное учащённое оглядывание по сторонам.
Чем больше они ускорялись, тем больше Антон убеждался, что за ними действительно чуть ли не целую армию выслали. Вертолёты были слышны всё ближе, а вот сирены ненадолго стихли. Судя по всему, полицейские, приблизившись к ним, перегруппировывались. Радовало одно: снайперов они пока вряд ли бы сумели выставить, и поразить Канишева транквилизатором на дальней дистанции точно никто не мог – здесь спасибо следовало сказать, естественно, Логану, который с усилением страха разгонялся всё быстрее и быстрее. Езда его, вполне очевидно, не становилась от этого хоть сколько бы то ни было аккуратнее, хуже того – пару раз они чуть было не врезались. Но зато погоня их так и не находила. Здесь спасибо следовало сказать способности Антона. Она одновременно держала на расстоянии полицейских, помнивших, что он натворил рядом с «Титаником», одним фактом своего существования, и в то же время расчищала им дорогу, заставляя водителей сворачивать на обочину в приступах необъяснимой для них, но уже вполне очевидной для Хоулетта и Канишева, паники. А учитывая то, что они отнюдь не вышли на максимальную скорость, и вокруг все ехали достаточно медленно, удавалось избегать и аварий. Во всяком случае, серьёзных.
Но лопасти вертолётов все приближались, равно как и полицейские машины и мотоциклы. Погоня лишь разгонялась. Копы отнюдь не собирались сниматься с хвоста. На пути мутантов стали попадаться дорожные блоки из машин и шипы. Миновать что первые, что вторые, не представляло затруднений. Водители, впадая в панику, сами освобождали пространство «Харлею», а препятствия, призванные проткнуть средству передвижения колёса, удавалось с горем пополам объехать. Пару раз они чуть не вылетали в кювет, но Росомаха всё же справлялся с собой и, чуть затормозив, проезжал мимо, не покидая пределов дорожного полотна. Он заметно нервничал – а ведь он был бессмертным, ему бояться было практически нечего. И единственным, что его спасало от окончательного впадения в панику, было то, что он знал причину приступов этой самой паники, обрушивавшихся на него один за другим. Он знал, что это всего лишь способности Антона, и поэтому ещё как-то был способен себя контролировать. А возможно, играл роль и личный контакт, и то, что Антон нарочно приближал его к себе, к эпицентру волн Страха.
Радиус страха: 90 м. Состояние: волнение высокой степени.
Второй вариант был даже более вероятен. Ведь чем крепче держался за него Канишев, тем спокойнее Росомахе удавалось вести себя. А вот полицейские, также знавшие причину того, почему им так хочется развернуться назад, действительно терялись и паниковали. Их машины порой по несколько минут вертелись на месте. Водители чуть ли не надвое разрывались. С одной стороны, им было страшно – и чем ближе они влетали в радиус распространения ужаса, тем страшнее им становилось. С другой, они должны были исполнить приказ и догнать его наконец. Но стоило им сделать разворот на сто восемьдесят градусов, как приступ страха вновь одолевал их.
Гораздо проще было вертолётам. Они могли подобраться гораздо ближе попросту за счёт того, что находились на высоте. И они же несли на себе стрелков, выцеливавших Антона с целью усыпить его. Мутантов преследовали двое или трое летающих средств передвижения. Но из-за высокой скорости снайперы не могли толком прицелиться, а первый же дротик, пущенный на опережение, не остался незамеченным ни Росомахой, начавшим перемещать мотоцикл по ходу движения влево-вправо для ещё большего усложнения прицеливания по ним. Антон же, испуганный как самим фактом того, что по ним стреляли, так и внезапностью пролёта мимо транквилизатора, появившегося буквально из ниоткуда, подобно молниям, которых он боялся до смерти, и вовсе запаниковал.
Радиус страха: 160 м. Состояние: испуг средней степени.
Это заставило Джеймса дёрнуться слишком сильно, а вертолёты развернуться, едва ли не выбросив всех стрелков за борт. Ненадолго: пилоты догадались взмыть вверх, но с высоты, подобной Хеопсовой пирамиде, вести прицельный огонь не представлялось возможным. Они могли лишь наблюдать за мутантами с воздуха. Машины же и мотоциклы останавливались столь далеко, что уже едва видели Антона и Логана. Те передвигались, виляя из стороны в сторону, подобно водителю, севшему за руль после трёх принятых на грудь бокалов водки или чего покрепче.
- Мы тут разобьёмся к чертям собачьим, господа хорошие! – восклицал про себя Канишев.
- Я бы посоветовал тебе не паниковать, но обстоятельства вынуждают меня говорить о том, что…
- Короче, Толстой!
- Не думал, что скажу тебе подобное, но…
- И этот туда же, вы только посмотрите!
- Паникуй! – закричали вместе оба внутренних голоса Страха
- Какая тебе разница – разбиться или отдать Богу душу в качестве лабораторной крысы?
- Большая. Умереть на пользу науке не столь обидно.
- Логан - опытный водитель. А если ты получишь дротик в спину, вы точно не скроетесь никуда. Бояться сейчас действительно лучше.
- А потом, не ты ли нам несколько часов назад так упорно доказывал, что не хочешь сдаваться на милость ФБР-овцам?
Радиус страха: 10 м. Состояние: лёгкая тревога.
- Я, кто ж ещё. Но ты меня спросил про лабораторную крысу, а не подопытного в экспериментах федералов… Твою мать! Всё, господа, сидите тихо. Иначе нас с вами точно поймают сейчас.
Увлёкшись разговором с самим собой и двумя своими внутренними личностями, Антон неожиданно для самого себя успокоился. Как следствие, вертолёты и даже машины подошли на слишком близкое расстояние. Правда, не очень-то и надолго. Ведь как только произошёл первый выстрел, и Хоулетт, выгадав момент, резко ушёл вправо, едва не сбросив зазевавшегося Канишева с мотоцикла, тот, вновь испугавшись, отбросил солдат спецслужб на сотни метров от себя.
Радиус страха: 170 м. Состояние: испуг средней степени.
Полицейские достаточно быстро поняли, что им не удастся догнать и поймать Антона обычными методами, и в ход пошли безрассудства. Объезжать полностью закрывавшие трассу блокпосты, которые преследовавшие попросту побросали, особого труда не составило вовсе. Логан вполне мог позволить себе сбросить скорость и аккуратно их миновать, проскользнув мимо машин. Через шипы они просто перешагивали. Благо, что Страх уже достиг такого состояния, в котором шарахался от каждой травинки и от каждого пятнышка вокруг. Подобраться к ним ни вертолёты, ни машины, ни даже снайперы не могли, несмотря на всю точность их винтовок. К тому же, Росомаха весьма искусно собрата-мутанта прикрывал от выстрелов транквилизаторов. Делал он это исключительно инстинктивно: пусть память о военных конфликтах давно стёрлась, когда Страйкер выстрелил ему адамантием в голову, но рефлексы остались. А когда дротики попадали в него, никакого эффекта они не производили: регенерация попросту уничтожала психотропное воздействие снотворного. Эта затея, как и любая попытка блокировать путь, провалилась с треском, и удивительного в том было крайне мало.
Ещё одним безрассудством, совершенно бесполезным, была попытка выслать танки наперерез. Проблема была в том, что их водители пугались точно так же, и разворачивались точно так же, как и водители обычных полицейских машин. С той лишь разницей, что они создавали заторы на трассе чудовищного масштаба, пробираться сквозь которые труда не составляло лишь мутантам: гражданские в панике освобождали им путь, а вот блюстители правопорядка подобной эффективностью в ликвидации пробок похвастаться не могли никак. Они отставали, и лишь вертолёты продолжали своё одиночное и бесполезное слежение, периодически напоминая о себе предложениями сдаться. Но, как было не трудно догадаться, ни Росомаха, ни уж тем более Антон, их принимать не собирались.
Наконец, произошло то, что ввергло Канишева в истерику и едва не сбросило уровень его боязни быть пойманным до нуля, но после очередного комплекта дротиков, один из которых вонзился в седло «Харлея» в сантиметре от Страха, потеряло всякую смехотворную силу. Федералы стали высылать за ними грузовики, причём грузовики эти на полной скорости мчались по встречной полосе и, видимо, имели целью сбить с мотоцикла и водителя, и пассажира.
- That`s finish, - откровенно злясь, произнёс Логан. – Какого чёрта they are doing?
- They think that killing their own people is kewl***, - вторил ему Антон со слезами то ли смеха, то ли горести на глазах. Огромные машины не то что своей цели не достигали, они делали только хуже, унося на глазах у мутантов людские жизни – один десяток за другим. Они должны были заставить съехать на обочину Росомаху и Канишева. Но, по факту, сами вылетали в кювет, когда водители на полной скорости подвергались воздействию волны паники, исходившей от Антона. И поскольку отнюдь не все из них были хоть сколько бы то ни было опытны, вполне естественным было то, что проезжая мимо места их крушения, беглецы видели изуродованные человеческие тела, все в крови, с выступавшей белизной переломанных костей.
- Я не знаю, как это охарактеризовать так, чтобы уши у протопопа Аввакума в трубочку не завернулись.
- Палкин в Крымскую, наверное, так же командовал.
- Армия, что с них взять.
- Но-но, не гнать мне здесь на Колю! Коля был классный, не то, что его командиры-дегенераты. Но спасибо, что хоть не такие моральные уроды, которые этих посылают на смерть. А ведь эта смерть теперь, можно сказать, на мне. На мне, понимаете?
- Ты здесь не при чём. Одни знали, на что шли, а другие исполняли приказ.
- Не думай, Антон, сейчас тебе не к лицу. Лучше бойся пока, а подумаем мы.
- Да ну вас!
С этими словами Страх оборвал очередной внутренний диалог. Его вновь сковала немного стихшая за перебранку паника, и вновь подобравшиеся ближе вертолёты были вынуждены отступить, продолжая казавшуюся бесконечной и бесполезной погоню.
Радиус страха: 245 м. Состояние: паническая спешка.
- See that, - кивнув головой на индикатор топлива, недовольно и обеспокоенно отметил Логан спустя ещё около часа преследования.
- Ew, - немного погодя, добавил Антон. – Crap.
- Yup. И какое!
- Что мы будем делать теперь?
- Если мой слух мне не изменяет, расстояние между нами и ними более двух сотен метров. А лес тут ещё относительно густой. Попробуем бежать?
- Делать нечего, портвейн он отспорил, - пробурчал Канишев. – Сколько нам осталось?
- Нисколько. Мы на нуле. Ещё минуты две, и заглохнем окончательно.
- Crap.
- Я снова agree with you****. Готовься, сейчас будем прыгать. Цепляйся крепче.
- Что..?
Радиус страха: 367 м. Состояние: испуг крайней степени.
Высказать всё, что он только думал о плане Джеймса, парень не успел. Материться, причём на обоих языках, добавляя известные грязные словечки на латыни, греческом, эсперанто и ещё двух-трёх, он был вынужден уже в воздухе, оттолкнувшись от мотоцикла вслед за Росомахой и повиснув на нём. Падали они достаточно долго: дорога была высоко поднята над уровнем окружавшей её земли. За это время, вдоволь выругавшись, Антон перешёл на мысли о том, чего он не сделал в этой жизни, и где он проведёт ближайшие несколько дней – на больничной койке или же в допросной у федералов. После того, как придёт в сознание. И если придёт вообще.
К его счастью, на подобных полётах Логан собаку съел и прекрасно понимал, что делал. Приземляясь, он выставил вперёд руки и ноги и выдвинул наружу когти. Последствия были вполне очевидными. Страх, чуть не слетев с Росомахи и не прокатившись лишние пару метров, кое-как слез с Хоулетта и на земле скорчился от боли: тряхнуло его при соприкосновении с землёй всё равно не слабо. Изнеженное тело, не привычное к подобным испытаниям, объясняло, что поступать с ним подобным образом совершенно не следовало. Но другого выхода, и это стоило признать, у них попросту не было. В конце концов, на Антоне не было никаких кровоподтёков, голова, в общем и целом, естественно, была в порядке, разве что слегка покруживалась, но это уже было поправимо со временем.
Чего нельзя было сказать о Джеймсе. Лишённый контакта с Канишевым, он, крича, сам не свой, быстро побежал прочь от источника своего испуга. От Страха. По сути, оставляя того в одиночестве и вводя в состояние ещё большего отчаяния. Неуклюже и медленно, пусть и что было мочи, тот преследовал того, кто должен был его сопровождать и всячески защищать. Это было парадоксально, и, вместе с тем, неправильно. Но мутанта предупреждали, что будет, если он вздумает паниковать рядом с Росомахой. Жаловаться тут было не на что.
- Говорили тебе – допрыгался!
- А что?
- Вот убежит он от тебя, упадёшь ты в яму какую-нибудь, найдут тебя федералы – и всё, никакой профессор уж не спасёт! А всё почему? Потому что кое-кто – трус!
- Кое-кто никогда этого не отрицал. И если кое-кто до сих пор не в клетке в тюрьме, то тому есть только одна причина, и это и есть то, что кое-кто боится там оказаться!
- Аккуратнее! Не отвлекайся на разговоры с нами, за дорогой следи. И смотри под ноги, если упадёшь, не поможет никто.
- Да неужели?! А я-то думал, большой брат позаботится обо мне!
- Эка наивность, а, достопочтенный Михаил Юрьевич?
- И не говорите. Антон, кому здесь кричат вообще? Ты сейчас чуть не разбился!
- Цыц, Лермонтов. Я уважаю вас, как поэта, но во сне, будьте уверены, накостыляю так, что мало не покажется, если продолжите сейчас отвлекать. Ясно?
- Вы что-то говорили, я не расслышал?
- А-а-р-р-р-г-х! Идите-ка вы к своему «Демону» на шашлычок, будьте так добры!
- Как изволите.
- Граф, не соизволите ли уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени, раз нас слышать здесь более не желают?
- С радостью. Пойдёмте. А он пусть делает, что хочет.
- Вот и славненько.
Довольно выдохнув, он продолжил свою погоню за Логаном, попутно то и дело вспоминая о том, что ему ещё бояться надо, и прогонял чересчур ретивые вертолёты, приближавшиеся к ним на опасно близкое расстояние, новыми приступами неконтролируемой паники.
Тому факту, что он избавился, хотя бы на небольшое количество времени, от назойливых внутренних личностей, он был просто несказанно рад. Да, они были толковыми помощниками и эрудированными собеседниками, но иногда раздражение, которое они вызывали тем, что отчитывали его во имя его, как им казалось, блага, оказывалось чрезмерным, и приходилось прогонять их вот таким вот образом. Это никогда не составляло особых проблем, но уж точно требовало определённых затрат времени и сил. А и того, и другого, у Антона была в обрез. Он никогда не был особенно вынослив, да и с физической культурой не слишком дружен – кроме, разве что, периодических утренних пробежек или зарядок. В таком темпе бега, который задал ему Росомаха, он явно едва ли бы смог долго протянуть, и прекрасно это понимал. У него уже начинало колоть в районе лёгких. Появлялась призрачная боль в районе живота, усиливавшаяся с каждой секундой. Появлялась одышка, а ноги становились ватными: неподготовленные, они не выдерживали той нагрузки, которая была на них возложена. Плоскостопие, заработанное Канишевым в последние годы, также давало о себе знать: пятками будто о камни стучали. Становилось вполне очевидным, что Росомаху ему было не догнать, и ночь, вероятнее всего, он будет проводить среди диких зверей или, того хуже, сотрудников спецслужб. Такой вариант дальнейшего развития событий никак не мог Антона порадовать. Хуже того, Джеймс, исчезавший из поля зрения, вполне мог убежать слишком далеко, и Канишев попросту остался бы один. Заблудиться и сгинуть в этом лесу – такова, видимо, была его дальнейшая судьба. И реакция его на это была вполне логичной реакцией нормального человека: он запаниковал пуще прежнего.
Радиус страха: 600 м. Состояние: паническая атака.
И тем самым, по факту, можно сказать, спас себя. Ибо даже его неподготовленный слух распознал собак, которых, видимо, как и солдат спецназа, привлекли на преследование его и Росомахи спецслужбы.
Сделали они это, надо заметить, крайне зря. Антон едва ли не патологически боялся лая, и стоило ему заслышать это «Гав! Гав!», как он испугался до такой степени, что весь смысл в погоне за ним попросту отпал. Солдаты и сотрудники ФБР могли ориентироваться только по собственным ощущениям, по тому, насколько сильно сами боялись. Вертолёты больше не помогали, ибо не могли вести преследование в густой чаще, в которую сначала забежал Хоулетт, а вслед за ним и Страх, с дистанции в больше, чем полкилометра. Снайперы ничего не могли разглядеть, а пилоты разворачивали технику, как только попадали под своеобразный купол, защищавший от них Канишева и не подпускавший ближе своей границы ни одно живое существо.
Ситуация стала патовой, безвыходной. С одной стороны, Антон, бодрый, несмотря на то, что уже почти сутки был без сна – сказывалось огромное количество выброшенного в кровь адреналина – никак не мог ни догнать Логана, ни отбиться от преследовавших их. Осуществлению и того, и другого, мешала его способность – мутант убегал от места, где ему было невыносимо страшно, а федералы вычисляли примерный радиус его местонахождения. С другой стороны, и поймать его тоже не представлялось возможным, ибо никого к нему не подпускало как раз за счёт того, что его сила действовала и охраняла своего носителя барьером Страха, не позволяя никому проникнуть за него. Единственным существом, ещё находившимся внутри, был Росомаха.
А хуже всего во всём этом было то, что Канишев неумолимо выдыхался. Каждый шаг давался ему всё труднее, ноги, спотыкаясь, волочились по земле, а не бежали по ней. Дыхание сбивалось. И в довершение всего резко укололо под сердцем. Эта боль подкосила Антона, и он, обхватив руками ствол первого, попавшегося дерева, чуть было не упал. «Это конец», - пронеслось в мыслях.
Радиус страха: 730 м. Состояние: усугублённая чувством обречённости паника.
Росомаха бежал, куда глаза глядят. Ни одно из чувств его в этот момент не работало, кроме единственного – чувства страха. Он ничего не желал, ни о чём не помнил, кроме того, что должен был бежать, бежать как можно дальше и как можно быстрее. Если бы это видел Саблезубый, он бы непременно восторжествовал. Хоулетт, как бы ни кичился своей человечностью, всё ещё был зверем. Безрассудным, сильным, бессмертным зверем, и единственным, что его от Крида отличало, был адамантиевый скелет. Внутри же они были одинаковы – два охотника, два диких хищника, вышедших из одного леса, из одного и того же логова. И негоже им было стремиться к человечности, к этой несчастной полу-разумности, которую так стремился обрести Джеймс. Иногда об этом ему говорил Виктор, а иногда он с сожалением отмечал это сам, понимая, сколько шагов ему ещё только предстоит сделать, чтобы пройти тот путь от зверя до человека, который, как ему казалось, был минован для него сотнями тысяч поколений его предков.
Но понемногу всё проходило. Возвращались ощущения, он уже слышал, что происходило вокруг него, он уже начинал видеть дорогу, он уже мог различать запахи. Однако ноги всё равно бежали, не останавливаясь. Влияние на него менталокинетика ещё было слишком сильно. Лишь после бега в течение ещё двух минут он, наконец, вырвавшись из-под купола, смог привести свои мысли в порядок. Тогда-то и нахлынули на него думы о том, насколько он был примитивен по сравнению не то, что с H. s. superior – с H.s. sapiens. Он был неандертальцем – нет, питекантропом! – нет, австралопитеком! – для новой ветви эволюции. Ему было место в пещерах, а не здесь. Саблезубый, наверное, всё же был прав, когда говорил о том, что они были зверьми, и их место было в природе, а не здесь, и единственным, что им ещё можно было доверить, пожалуй, была охота. Загонять жертвы, убивать их – вот то, для чего они подходили идеально. А спасать кого-то, совершать самопожертвования – нет уж, это, пожалуй, всё организовывать без них. Вот Профессор доверил ему Антона – и что в итоге? Росомаха просто бросил парня, не сумев справиться с собой.
Впрочем, не он один бежал в панике. Так делали и люди, прогрессивные люди, дети двадцать первого века. Что ж, если судить по его логике, им тоже только с копьями плясать? О нет. Не было вины их и не было вины Логана в том, что они устремлялись прочь от Страха. Его способность и только его способность заставляла их первобытные инстинкты и самые примитивные мысли пробуждаться к жизни. И больше ничего. Опасаться нужно было вовсе не своего неандертальства, а того, что синантропы найдут одного из первых кроманьонцев и по незнанию того, что он их будущее, перережут ему глотку. К тому же, необходимо было вспомнить и о том, что жизнь Канишева сейчас зависела от Росомахи. Профессор, конечно, не сделает из потери того чрезмерно огромной трагедии – в конце концов, за пятьдесят с лишним лет кто только из его окружения становился жертвой фанатиков или спецслужб, - но доверие к Джеймсу потеряет. А значит, нужно было идти и забирать парнишку, несмотря ни на что. Расстояние было не слишком большим. Ухудшало ситуацию только одно – Антон не аукал и не звал его. Решение, необходимо отметить, было крайне разумным: привлечением к себе лишнего внимания он сделал бы только хуже. Поразительно разумным, должно отметить, для молодого человека, находившегося в состоянии паники. С другой стороны, вместе со спецслужбами его теперь не мог отыскать и сам Росомаха. Благо, что для него это было относительно поправимо. Сверхчеловеческое чутьё просто обязано было помочь. К тому же, несмотря на первобытный страх, охвативший его несколько минут тому назад, направление, в котором бежал, он помнил. Теперь оставалось только повернуть в обратную сторону, пробраться сквозь бурелом, борясь со своими собственными страхами, унюхать парня и вывести его из окружения. Дел-то на пару минут, казалось бы. Но, к сожалению, Джеймс прекрасно понимал, что даже звучит это не так просто. Трудности же, с которыми предстояло столкнуться на самом деле, вовсе не подходили под поговорку «не так страшен чёрт, как его малюют». О нет – этот чёрт был страшен ещё больше, просто потому, что сам являлся Страхом во плоти. И исход борьбы с ним обычно уверенный в своих силах Росомаха предсказать не мог и вовсе не был уверен в том, что справиться с поставленной перед собой задачей.
Он двигался медленно, но совершенно не потому, что на пути его были непреодолимые преграды. Наоборот, он давным-давно привык к жизни в лесу, он в нём вырос, хотя не помнил ни того, ни другого, опираясь лишь на инстинкты, снова и снова думая о том, что полностью отказываться от бытия зверем не стоило, особенно когда оно так сильно ему помогало. Тем не менее, именно благодаря тому, что животное в нём было сильно, он и не мог за пять минут добраться до Антона, который препятствовал ему, боясь, разумеется, вовсе не его. Страх побеждал Логана раз за разом, заставляя того в панике отбегать на сотню, а то и две метров, хотя он только их и успевал проходить. Но вместе со страхом просыпалось и другое чувство, столь же древнее, но кажущееся куда более высоким и благородным – воля. Джеймс искусственно доводил себя до состояния загнанного в угол зверя. В таких условиях у него было огромное преимущество перед человеком разумным и даже перед многими собратьями-мутантами, и исключением из этого правила был разве что его почти кровный брат и кровный же враг, Саблезубый. Зверь, у которого не оставалось никакого выхода, терял страх и инстинкт самосохранения, вступал в заведомо проигрышный для себя бой, порой погибал в нём, но никогда не сдавался, и уж тем более никуда не отступал: благо, что некуда и было это делать. Для него оставались только цель и противник. Противником в данном случае была самая его сущность. Целью – преодолеть её, добраться до парня, забрать его и привести всё-таки в школу Ксавье. И теперь ради этого Логан был готов уже буквально на всё. Больше он не бежал. Лишь упрямо шёл вперёд, шаг за шагом. Порой ему улыбалась перспектива гораздо более лёгкого пути – бегства, и порой он с отчаянием того же загнанного зверя поддавался ей. Но вскоре брал себя в руки и возвращался. К тому же, когда он почувствовал запах сначала паники живого существа, а вскоре и самого Страха, всё сразу стало гораздо проще. Он зацепился за этот якорь и пошёл по канату, на котором тот был закреплён. Медленно, но верно. Не сворачивая и не отступая. Ибо маленьким зверем была росомаха, но отважным и гордым. Никогда Джеймс не выделялся ростом или идеальной прямотой осанки, но он был храбрым и бесстрашным, и уж точно всегда следовал своему тотему – таёжному зверю, который не боялся никого, но которого боялись все. Не отступился от этого идеала Хоулетт и теперь.
Антона он увидел спустя ещё минут двадцать. Тот устало дышал, схватившись одновременно за правый бок и за сердце, которые, очевидно, болели, и из-за которых он и не мог продолжить свой путь.
- Господа… господа, посмотрите! Он пришёл!
- Небываемое бывает.
- Слава Богу. Ну зови его, чего же ты ждёшь?
- Логан! I`m here! – сделал шаг навстречу Росомахе Канишев.
- Не двигайся, Антон, иначе я again will run away. Не забывай, не ты один тут способен паниковать. Stand still.
- Хорошо, - прижавшись к дереву, произнёс парень и принялся терпеливо ждать, пока Джеймс пройдёт оставшиеся три метра. Дались они ему, конечно, очень тяжело. Заканчивал он их со слезами на глазах, дрожа и трясясь не хуже Антона, когда тот стоял с Евгенией на руках при виде воды из «Титаника», вот-вот должной затопить его. Зрелище было крайне печальное. Но всё же Хоулетт справился, переборол и себя, и свои человеческие страхи, и даже звериные пережитки своей натуры – натуры Человека совершенного. Сегодня он лишний раз доказал, что действительно таковым являлся. Сегодня он мог ещё раз показать Криду, насколько тот был неправ в своей идеологии чрезмерной близости к природе и полного подчинения её велениям. Жалко только, что того не было, а демонстрировать приходилось пусть и способному оценить, но не способному понять подвиг Росомахи Антону.
- Руку!
- Что?
- Gimme da friggin` hand, кому говорят!***** – срывающимся голосом закричал Джеймс. До Страха спустя несколько секунд дошло, и он протянул ладонь то ли как для рукопожатия, то ли для вытаскивания из воды утопающего. В итоге ситуация больше оказалась похожа на вторую. Вцепившись в его ладонь своей, Логан тут же почувствовал облегчение.
- Отлично. А теперь можем продолжить. Держись крепче и старайся постепенно избавиться от своей боязни. Так они нас быстрее потеряют.
И они побрели – медленно, ибо Канишев всё ещё не мог отойти от своего спринтерского забега, буквально повиснув на Росомахе. Паника его постепенно сходила на нет, и вскоре они вышли за оцепление, сформировавшееся за то время, пока Антон стоял на месте, без особых проблем, благо, что Страх напоследок сформировал им прекрасный коридор, распугав благодаря случайно отбившейся от хозяина собаке солдат на дистанции в метров пятьсот. А дальше уж Росомаха, заприметив укромную берлогу, очевидно, заброшенную медвежью, затащил туда уже порядком уставшего молодого мутанта и укрыл их обоих валежником, прикрыв сверху ещё и травой, за лето не потерявшей запаха бывшего хозяина. Там беглецы и заснули.
Занималась заря. Военные безуспешно прочёсывали окрестности. Мутанты, уставшие, спали без задних ног. Им предстояла ещё огромная часть пути, но самое трудное уже было сделано. От погони они избавились. Закон Паскаля для распространения Страха, который пару лет спустя Антон опишет в научном труде, сработал идеально. Правительство же Штатов было вынуждено искать жертву, подходившую под описание его описание. Надо было как-то оправдаться и успокоить мирных жителей, не правда ли? А истинным мутантом пускай супергерои займутся. Не всё же им «Титаники» поднимать да с «Гидрой» бороться.
Начинался совершенно новый день и совершенно новая глава в истории как человечества, так и Земли в целом. Начинался новый период эры мутантов.
Примечания:
читать дальше
*:
- ... будь настолько спокоен, насколько это возможно...
- Если бы я мог это контролировать...
- Попробуй хотя бы!
- Извини.
- Держись спокойно.
**:
- Снова...
- Ага.
- А может, ты немного параноик?
- В любом случае... Хорошо...
- Не знаю. Это только от тебя зависит.
- Нет, спасибо.
Примечание в авторском тексте ниже: Ранглиш или Ингшен.
***:
- Это финиш... они творят?
- Они думают, что убивать своих людей - это классненько.
****:
- Посмотрите на это...
- Мда... Дерь...
- Угу.
- Дерь...
- Согласен с тобой.
*****:
- Я здесь.
- Снова убегу... Стой спокойно.
- Дай мне чёртову руку.../MORE]
@музыка: Бах - Концерты;
@темы: фанфик, джен, General Audience, Антон (Страх) Канишев, Джеймс (Логан, Росомаха) Хоулетт